— Вот и хорошо. — Кивнула я и толкнула парня на спину, заставляя лечь. — Лежи и не двигайся.
Перебросила через парня ногу и слезла. Пока вооружалась бинтом, мазью и ножницами, краем глаза заметила, как парень указательным пальцем прикасаться к языку. На пальцах осталась кровь.
— Кровь пошла? — Спросила парня, разрезая бинт. — Полижи, пройдёт.
— У тебя самой кровь идёт. — Взглянул парень на мои губы.
Правила языком по губам и действительно почувствовала соленный привкус. Видать от моего неожиданного рандеву открылась одна из моих болячек.
— Полижи. — Сказал парень, наблюдая за моими манипуляциями. — Или хочешь, чтобы это сделал я?
— Не хочу. — Ответила я, продолжая посасывать губу и вновь возвращаясь к обработке.
Порез постепенно начал затягиваться, гноя не было, но все равно, уверена, такая рана до сих пор мучила парня болями.
— Яр, скажи, откуда у тебя этот порез? — Спросила я притихшего парня. — Он ведь не мог у тебя случайно появиться.
— Не важно.
Примерно такого ответа я и ожидала. На действительно важные вопросы парень ни разу мне не ответил. Даже про свою мать выразился облачно, не дав точного ответа.
— Хорошо, если ты не хочешь говорить об этом, то расскажи мне о своих татуировках.
Ярослав как-то странно взглянул на меня, встретился со мной взглядом и, разглядев что-то, закрыл глаза.
— Что ты хочешь узнать?
Ожидавшая очередного отказа, я слегка зависла. Но потом уверенно перечислила:
— Когда они у тебя появились, больно ли было набивать, что с подвигло тебя на такой шаг и, самое главное, что они значат?
— Первую римскую цифру 10 я набил, когда мне было пятнадцать. — Начал свой рассказ Ярослав.
— Что она означает?
— А ты как думаешь? — Немного даже грустно спросил парень. Синие глаза вновь следили за каждым моим движением.
— Не знаю. — Ответила, нанося мазь.
Что хотел услышать Ярослав? Откуда мне знать, что руководило им, когда он набивал эту цифру. Могу предположить только, что это какая-то важная для него дата. Все. Больше ничего в голову не лезло. Разве что….
— Десять лет, Мирослава, столько тебе было, когда я последний раз тебя видел. — Обрушил на меня информацию человек, от которого я бежала всю сознательную жизнь и в итоге к которому же и вернулась.
— Я ждал тебя, но ты так и не вернулась, и тогда я испытал боль. Боль предательства, боль потери, боль и осознание, что я сам заставил тебя уйти. Это стало для меня уроком, и я увековечил его на своём теле. Боль физическая против боли душевной.
Яр говорил, а я чувствовала себя гадко. Сейчас я понимаю, что у маленьких детей, а мы тогда были маленькими, даже Ярослав, иное восприятие мира. Все кажется ярче, сильнее, глубже и болезненнее. Возможно, тогда тот пугающий Ярослав любил меня и просто не мог иначе выразить свои чувства, найдя только один способ — покорить. Теперь слова Влада стали для меня более понятны. Он считал, что я толкнула его младшего брата на непонятный путь.