Как вспомню все выходки Ярослава, аж в холодный пот бросает. Одни игры в мяч чего стоят. Бегаем, пинаем его с Владом, у нас командная игра, и тут на горизонте появляется Он, и все. Игра быстро меняет вектор, и в итоге жертвой по обоюдному согласию братьев становлюсь я, а мяч и вовсе уже никому не нужен, лишь бы меня зажать. Вот Ярослав и зажимал, валил на землю и сковывал в объятьях, как в тисках. Частенько после таких игр я выходила в синяках и царапинах из-за того, что два мальчика не рассчитали силу против маленькой девочки. Но виновата я, ибо неуклюжая и вообще ходячая катастрофа.
Потом, став постарше, я сообразила, как отвязаться от нежелательного общения. И стала стараться сбегать к дедушке. Там меня никто не мог достать.
Но вот сейчас, в свои семнадцать меня, как маленькую девочку, поставили перед фактом и тащат опять к ним. А я семь лет избегала их, даже информацию старательно игнорировала.
Пока собирала вещи, с остервенением кидая их в сумку, не заметила, как в комнату зашла мама.
— Мира, ты же знаешь, что мы хотим только лучшего для тебя. — Мама подошла ко мне, но я даже не взглянула на неё, складывая майку в непонятную конструкцию и снова расправляя её. — Съездишь к ним с нами, отдохнёшь. У них там красота: дом, бассейн.
— Но у дедушки все то же самое, у него даже своя оранжерея есть. Смысл мне переться к этой ненормальной семейке? — Я бросила майку в сумку, так толком её и не сложив.
— К деду ты ещё успеешь съездить, мы же не на все лето к ним едем. — Мама попыталась достать ту злосчастную майку и сложить её аккуратно.
— Мам, они вообще в курсе, что я приеду, я ведь у них семь лет не была. Они хоть помнят о моем существовании? — Я попыталась вырвать у мамы из рук майку, но та вцепилась в неё, как в спасательный круг. — Мам, отдай.
— Они сами пригласили тебя в гости. Катя очень расстраивается, что ты не выходишь на связь.
Схватив оставшуюся стопку маек, я утрамбовала их в сумку и закрыла её.
— Я никуда не поеду. — Повернувшись к маме, посмотрела на неё красными глазами.
Нда, нонсенс, семнадцатилетняя девушка проливала слезы, как маленькая девчонка.
В детстве я постоянно плакала, пытаясь добиться желаемого с помощью слез и вот, привычка осталась.
— Не начинай опять. — Мать вновь начала злиться, это было видно по её постепенно краснеющему лицу.
— Я не начинаю, просто говорю, что в состоянии сама решать, что мне делать. — Я хотела выйти из комнаты, уже направилась к выходу, как увидела в дверях отца.
Ну все, теперь однозначно не отвертеться.
— Сама ты будешь решать, когда съедешь и будешь полностью себя самостоятельно обеспечивать, ясно? — Голос отца, громкий и грубый вкупе с высоким ростом и мощным телом, звучал пугающе.