Но моя уверенность таяла на глазах. Ведь Ярослав становился все ближе и ближе. Пока не достиг меня и не встал непозволительно близко. Цветок он давно бросил у порога. Поправочка, поставил.
Почему ему постоянно так и хочется вмешаться в мое личное пространство?
— Мира, Мира, не умеешь ты врать. — Сказал Яр и заправил мою прядь волос за ухо.
Я замерла. Даже дышать перестала.
— Что тебя привело ко мне, куколка?
— Я… — Дар речи я потеряла. Все из-за смущающей близости.
Но хуже всего, что эти непонятные эмоции посещают меня только в присутствие Ярослава. Он является их причиной.
Невольно мой взгляд опустился на его губы. Верхняя такая же пухлая, как и нижняя. Интересно, они такие же мягкие на ощупь, какими кажутся?
Да о чем я думаю?!
Резко отшатнулась от Ярослава и помотала головой, прогоняя из головы ненужные мысли.
— Я пришла поговорить. — Заявила и направилась мимо него к стоящему у стола стулу. — А точнее, попросить тебя кое о чем.
— Заинтриговала. — Яр тоже не стал оставаться на месте и переместился на кровать.
Потом ему что-то не понравилось, он встал и вновь направился ко мне.
Схватил за руку, игнорируя все мои протесты, и потащил в сторону кровати. Сел сам, усадил меня к себе на колени.
— Отпусти сейчас же! — Вырывалась я с особым энтузиазмом.
Обалдел совсем. Я ему не игрушка. И пришла сюда не по своей воле.
— Неа. Хочешь говорить? Будем делать это только в таком положении.
Да как-то? Как можно спокойно говорить, чувствуя этот умопомрачительный запах мяты и чего-то горьковатого, исходящего от него? Сидеть в капкане рук и ощущать его тепло всем телом?
Кажется, у меня стокгольмский синдром.
— Яр, пожалуйста, — взмолилась я.
Самой себе сейчас была противна. Смотри, Мира, к чему приводит твоя жалость.
— Нет, дорогая. — Ещё сильней сжал меня в объятиях этот искуситель, а потом наклонился к уху и прошептал, — Говори, что хотела.
Тяжело вздохнула и попыталась найти плюсы этого положения. Лицо! Ненужно смотреть ему в глаза.
— Ярослав, пожалуйста, пойдём с нами в поход.
Я не привыкла ходить вокруг да около, поэтому и сейчас слова вырвались сами.
Тихий смех моего мучителя, раздавшийся в комнате сразу после моей просьбы, как это не парадоксально, понравился мне. Я и в правду забыла, как он это делал в детстве.
Так выходило, что единственный человек, который вызывал у этого парня смех, была я. Меня это всегда раздражало. Но одновременно с этим я признавала одно: улыбка делала и так его красивое лицо поистине прекрасным. Две ямочки, что появлялись в то же мгновение, приковывали к себе взгляд.