— Увы. Боюсь, еще не отошла от шока.
— Я еще по сиделке хотел…
— Зоя Леонидовна сиделку наняла, можете не беспокоиться.
— Хорошо. А в какой палате Дина?
— В восьмой.
— Можно поговорить с сиделкой?
Забираю огромный букет.
Присаживаюсь на кушетку у восьмой. Дина не выйдет, я не зайду.
Но между нами метра три. Чувствую, как натягивается все внутри. Сегодня у Дины день рождения.
Буквально еще три дня, и фонд бы, не выделил средства. Его целевая группа — дети. И Динка бы не попала под раздачу.
Повезло!
Я отдаю сиделке цветы и пакет с полезными сладостями. Дина не разбалована этим, надеюсь хоть немного порадуется.
— От кого? — уточняет сиделка.
Развожу руками, не зная что говорить.
— Просто… скажите, что друзья передали.
Она и так догадается.
Сажусь снова на кушетку.
Мне одиноко за нас двоих. Только ей в принципе, а мне среди огромной толпы людей. Без нее.
Мне кажется, теперь таким незначительным все, что было ДО. Наши недопонимания, мои метания… На фоне того, что сейчас случилось, это какая-то детская история, а нас экспрессом выкинуло во взрослую.
И все это была такая ерунда!
Лишь бы только встала на ноги. А потом мы это обязательно все долечим…
Сегодня я хочу ей кое-что сказать. И придется сказать ей это громко, услышат все. Хотя поймет только она. И, очень надеюсь, простит мне, что я иногда тормоз и так себе хранитель. И совершенно не так крут, как мне хотелось бы быть.
Спускаюсь вниз.
Окна ее палаты выходят на стоянку. Достаю из машины колонку, выкручиваю мощность.
Скрипка…
Привет, мой Кузнечик. Поговорим?
Смотрю на асфальт, пытаясь понять, что именно сейчас хочу ей «сказать».
Так и не определившись, поднимаю скрипку, перехватываю уверенней смычок. И… Мелодия возникает сама.
Я начинаю с ее любимой.
Разговор у нас будет длинный.
Кроме него и этих инъекций, я не могу подарить ей ничего стоящего сегодня. У меня больше ничего оказывается нет.
А потом я играю ей ту, которой пытался очаровать, когда она кусалась и дразнила меня — «Брак по любви».
Останавливаться не хочется.
Музыку она выслушает, слова — вряд ли.
А меня переполняет от чувств и желания сказать ей о них.
Но слов таких нет в известных мне языках. Те что есть, я сильно удешевил и разменял с другими. Поэтому Дине мне их говорить не хочется.
А потом очень тонкую мелодию «Одинокое сердце». Пальцы танцуют по струнам. Звук пронзает пространство. Ты слушаешь меня? Меня накрывает, я обрываюсь, немного не доиграв до конца.
Мне хочется верить, что было не лишнее… Не навязчиво.
Не возвращаюсь в больницу — спросить еще раз, могу ли я зайти к ней. Не сегодня. Я высказался. Я рядом. Она может в любой момент позвать меня, если захочет.