Да пошел ты…
Снимаю, протягиваю ему, глядя в сторону. Надевает на себя обратно.
— В машину, — режет ледяным голосом.
Мне становится все равно. Я поднимаюсь и иду к его машине. Там моя безрукавка. С брелока открывает мне дверь, не торопясь подходить сам.
Я чувствую, как его бомбит.
Открываю заднюю дверь, вытаскиваю безрукавку. Надеваю ее.
— Садись, — тихо.
А, ладно… Десять минут унижений, и я дома. Что-то подсказывает мне, что он больше не тронет меня.
Дагер захлопывает за мной дверцу. Блокирует ее с брелока. Садится за руль, не моргая смотрит в лобовое. Вижу, как подрагивают его пальцы…
Рафаэль
Рассеянно выстукиваю пальцами по рулю, вдруг забыв, как заводить тачку. Лицо полыхает, будто мне дали несколько пощечин. Мне и дали! Неожиданно болезненным способом. Поэтому и башню сорвало.
Стремно, значит, тебе за поцелуй со мной, да? Ты же влюблена была, нет? По уши!
Но накрыло меня еще и от того, что поцелуй был не «пустой» для меня. Крышесносный был поцелуй. На эмоциях. И я его хотел!
Да у меня вообще таких поцелуев не было…
А какие были?
Сижу, пялясь в лобовое.
«Ситуация обязывает» были. Когда понятно зачем эта встреча и чем закончится. Как ритуал перед основным действом. Иногда, как по мне, лишний.
А еще — срежиссированные. Много. На чувстве азарта, не больше. И этот начинался также. Но что-то пошло не так.
Но, вот еще первый, пожалуй, был особенный. Девочка мне очень нравилась. А ей нравился мой статус и подарки. А парень нравился другой. Поэтому, все равно в зачет не идет. Было в итоге противно.
В зачет идет только этот. Увы. Я все забыл нахрен, как только прикоснулся к ее губам. И я, конечно же, хочу еще.
Но, иди к черту, дурное создание! Я не готов терять голову из-за какого-то поцелуя.
Зачем я поцеловал ее насильно сейчас, вот в чем вопрос? Грубости говорил… Не могу вспомнить логики. И мне стыдно за свой срыв. Противно за этот вечер.
А противнее всего, что я искренне хотел сделать его приятным для Динки. А оказывается — «все испортил».
Первый…
Сглатываю, облизывая губы. Мне кажется, на них остался ее вкус. И ощущение трепетных мягких губ. И внутри меня поднимается чувственная температура от этого воспоминания. Не просто поднимается, она шкалит!
Сжимаю челюсти. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида.
— Дина, — цежу я. — Извини за грубость.
Равнодушно смотрит в окно.
Да и плевать… Это я извинился больше для себя. Я — не грубый. Я никогда не делаю ничего насильно. Это не мой путь. Мне нравятся другие игры. То, что было сейчас…
Царева опять стала свидетелем моих падений. Бесит зараза!