Так что куда не кинь, везде клин. А людей, на которых можно было бы положиться в окружении не было. И даже не об ближайшем окружении была речь. Тут вообще были одни лизоблюды, жаждавшие только преференций для себя лично. И которым было вообще на всё начихать, кроме как на собственные, личные интересы. И особенно было начхать, если не сказать грубее, на интересы России. Вообще, в это время, было в порядке вещей, среди царедворцев и чиновников, продавать, за "денюжку малую" интересы царя, да и России тоже, но при этом считать себя верными слугами его величества. Ожидая новых чинов и повышенного жалования. Так что опереться на окружавших его людей Николай не мог. Да и получить от них той же пресловутой табакеркой в висок было ой как легко. Картечь кстати он уже получил. Поэтому в приоритете было не допустить впредь силового подавления выступлений. Ну и окружить себя людьми, в окружении которых можно будет не держать под подушкой Браунинг. Хотя что-то в этом направлении и делалось. Уже ночью из Гельсингфорса прибыл финский лейб-гвардейский стрелковый батальон, которые занял первый этаж Зимнего дворца. Куда Николай и перебрался.
Вообще тот, предыдущий хозяин тела, Зимний дворец не очень-то и жаловал. Предпочитая ему Александровский дворец в Царском селе. Где в Александровском парке и не давал житья ни воронам, ни кошкам. Аккуратно занося в свой дневник сколько и кого конкретно он за день извёл. Но тут Николай решил воспользоваться тем, что он был ранен, да и болен и приказал остаться в Зимнем дворце. Благо найти его заговорщикам, в этом здании, было бы сложнее.
А завтра должны были начать прибывать части первой пехотной дивизии. Потом ожидалось прибытие ахтырцев. Ну а там возможно и братик успеет сформировать корпус быстрого реагирования. Не очень сильно связанный с аристократической верхушкой России. Но спешить с преобразованиями не стоило. Для начала надо было собрать штыки, на которые можно было бы и опереться. А вот потом уже искать и тех, на ком можно было бы и разместить седалище. Ведь как гласит известная мудрость, на штыки можно опереться, а во сидеть то, на них, нельзя.
При этом нельзя было сказать, что тот Николай совсем не пытался изменить ситуацию. Но, не сильно то и разбираясь в людях, Николай решил сделать ставку на "немцев". При нем, представители всяких малых народов, на вроде шведов или остзейских немцев составляли, в низших офицерских чинах, всего семнадцать процентов, а в генералитете их уже был каждый третий. Николай целенаправленно продвигал, в высшие эшелоны власти, представителей этих народов. И на замечание, что они будут служить своим историческим родинам, а не России отвечал, "что пусть они не будут сложить России, зато они будут служить мне". О том, насколько он ошибся, показала история. Когда, одни и те же офицеры, отлично себя показали в войне с Японией. А потом в войне с Германией сделали всё, чтобы Россия не победила. Когда же, в России, случился февральский переворот, то только два генерала отказались присягать Временному правительству. Генералы Келлер и Хан Нахичеванский. А все остальные нацкадры, царя Николая, разбежались по национальным квартирам. Перейдя на службу откровенным врагам России. Принимая участие в последовавших войнах, во враждебных, по отношению к России сторонах. И тут следует помнить, что непосредственно Выборгской резнёй руководил ещё один бывший русский генерал, швед по национальности, Левстрем Эрнест Лаврентьевич. Императорский гвардеец, сменивший гвардейский мундир на мундир прогерманской армии. Так что, теперь многим "немцам", предстоит застрять в своей карьере в подполковниках. Ну кроме будущего генерала Келлера, которого, не смотря на его сотрудничество с немцами в 1918 году, всё так следует приблизить к себе. А вот Хана Нахичеванского, оставшегося верным России, надо ставить на гвардию. Дав ему в заместители именно генерала Келлера.