– Выплясывая с дочкой судьи, вас это не беспокоило, – заметила Женя, не удержавшись от комментария. Хотя на самом деле это признание вогнало в ступор.
Лесли как-то болезненно улыбнулся и сказал:
– Не стоит ревновать, миледи.
Женя даже отшатнулась.
– Я не ревную, – оторопело произнесла она.
– Как хотите, – согласился лорд. – Но я действительно вас пытаюсь защитить. И, прежде всего, от маркиза Джека Фэйна.
Лорд смотрел взглядом собаки, которая что-то натворила и теперь пытается вымолить прощение у хозяина. Стало неловко. Она совсем не собиралась вызывать такие чувства, и уж тем более, играть на них.
Подул ветерок, холодный и сырой, словно открыли подвал. Женя оглянулась, решив, что распахнулось окно. Но окна закрыты, и подвалов в обеденной не замечала. На мгновение возникло такое же чувство, как и в комнате брата Лилибет – будто за ней наблюдают через скрытую камеру.
По коже прокатился озноб, она повела плечами, а когда ощущение ушло, сказала:
– Я не понимаю, почему его все боятся. Точнее, то, что его бояться стоит, чувствую, но что такого он сделал? Должны быть какие-то факты.
Лесли Адерли вздохнул, лицо стало задумчивым, словно борется с непонятными желаниями. Потом он все же проговорил:
– Фактов нет. Только слухи. Но слухи эти полны таких подробностей, что нет сомнения, какие-то из них обязательно правдивы.
– Например?
– Обычно о таком не говорят с леди, – с явной неохотой произнес лорд, – но для вашего же блага, вы должны знать. Есть мнение, что он бесчестит невинных дев. Он лишает их девственности, развращая и предаваясь распутным утехам. Никто, конечно, не вызывал констеблей и не заявлял на него никогда. Но я не теряю надежды однажды все же организовать облаву на его неприкосновенный загородный дом, в котором не весть, что творится.
В голове Жени пронеслись воспоминания о том, как ехали с маркизом в экипаже. По коже невольно прокатились мурашки, едва подумала, как близко он был.
– Так он их что, насилует? – спросила она оторопело.
Лорд Адерли горько усмехнулся.
– Если бы… – сказал он и тут же исправился: – Я имею ввиду, если бы он их насиловал, кто-то непременно заявил бы. Нет, миледи, он не применяет насилия. Он околдовывает их, и девы готовы сами пасть ему в объятия. Во всяком случае, так говорит молва.
С плеч Жени скатилась гора.
– Так у вас на него ничего нет? – уточнила она. – Кроме бабских слухов?
Лорд Адерли скрипнул зубами и произнес:
– Порой слухов достаточно. Чтобы бросить тень на доброе имя. И вам лучше держаться от него подальше, чтобы не запятнать свое.
Женя про себя мрачно хмыкнула. Самое последнее, чем она станет заниматься – это беспокоиться о добром имени в восемнадцатом веке, который стремится покинуть как можно скорее. Но осторожность проявлять все же стоит.