Я повернулся к ней, сжимая кулаки.
— Что ты подумала? Что мы можем игнорировать то, кто я есть? Что мы можем притвориться, что всё в порядке?
Арабелль прищурилась и зашипела.
— Зачем ты вкладываешь свои слова в мои уста?
— Вовсе нет. Я просто…
— Ты, наконец, открылся мне и рассказал о своём прошлом, а теперь отталкиваешь меня?
Её гнев удивил меня, и я шагнул назад.
— Нет. Я…
— Ты не боишься, что кто-нибудь узнает о тебе. Ты знаешь, я никому не скажу, но ты боишься впустить в свою жизнь другого человека. Ты хочешь оттолкнуть всех, чтобы жить здесь затворником, утопая в своих страданиях!
В глазах Арабелль полыхал огонь и она, махнув на меня рукой, побежала к дому.
— Белль... — окликнул её, но она уже скрылась за углом дома.
Чёрт, она права. Я не хотел впускать её в свою душу и сердце. Я не хотел, чтобы она видела, на что я способен, но всё зашло слишком далеко. Мне нужно порвать с ней все связи. Прямо сейчас!
Я вошёл в гостиную, чтобы сделать это, но увидев Арабелль стоящей у окна спиной ко мне, моя решимость рухнула.
Я подошёл к ней и, когда она не обернулась, положил руку ей на плечо.
— Мне очень жаль.
Она резко обернулась, стряхивая с себя мою руку.
— Почему ты постоянно отталкиваешь меня? Когда я чувствую, что мы наконец-то открылись друг другу, ты отталкиваешь меня.
Как мне сказать ей правду? Что, в конце концов, я боюсь, что она возненавидит меня? Что я не хочу видеть, как её восхищение мной как героем сменится ужасом и отвращением?
Я не знаю, как это сказать, и поэтому... притягиваю её к себе.
Арабелль прислонив голову к моей груди, зашептала:
— Пожалуйста, не прогоняй меня. Не прогоняй…
Я и не хочу. Я хочу впустить её, но знаю, что, в конце концов, причиню ей боль. Моя жизнь слишком сложна. Она не поймёт. Только больше не буду настаивать, чтобы она ушла. Я буду защищать её. И прижавшись губами к её макушке, сдаюсь. — Не буду.
Арабелль
Зажмурившись, крепче прижимаюсь к Таддеусу. Мне нечего сказать, поэтому просто молчу, позволяя моменту растянуться.
Мне хочется, чтобы он действительно позволил мне быть в его жизни. Хочется, чтобы и дальше продолжал открываться мне, но ещё больше хочется прижаться к его губам.
— Извини, я не хотел причинить тебе боль, — бормочет он.
Немного отстранившись от него, я смотрю прямо ему в глаза.
— Ты и не причинил. Просто я в замешательстве. Я думала, мы друзья.
Таддеус медленно кивнул.
— Да. Ты права. Мы… друзья.
— Вот и отлично. Тогда все решено.
Вновь вязкая тишина расползается между нами, и я решаю сменить тему.
— Мне надо позвонить и вызвать эвакуатор.