— Но почему ты не думаешь, что таким образом спас жизнь этой девушке?
— Нет. Они могли просто валять дурака. А я был слишком пьян, Белль и не контролировал ситуацию.
— Значит, с тех пор ты взял на себя миссию брать на себя чужую боль. Наказывать себя за то, что ты сделал.
Её слова рассердили меня, но она права.
Арабелль схватила меня за руку, заставляя остановиться и посмотреть на неё.
— Таддеус, ты уже не тот человек, каким был раньше. Почему ты продолжаешь делать это с собой?
— Потому что я такой и есть. Неужели ты не понимаешь?! Я не могу жить нормальной жизнью. Я не могу быть чьим-то парнем. Мужем. Отцом. Я должен всегда быть таким... Чудовищем.
И освободив руку, зашагал к дому. В свою тюрьму.
Арабелль молча последовала за мной.
Вскоре мы вышли на поляну за домом, и Арабелль остановившись, махнула на кованую калитку, утопающую в виноградных лозах.
— А там что?
— Сад моей матери, — обрадовался я смене разговора.
— Можно мне посмотреть?
— Конечно.
Я подвёл её к калитке, и открыл металлическую задвижку. Арабелль ахнула, когда мы вошли. В некоторых местах сад ужасно зарос, а в других – совершенно вымер. Узкая заросшая сорняками тропинка вела к фонтану. В центре фонтана стояла фигура девочки, которая должна была лить воду из кувшина, но вот уже много лет кувшин пуст.
— Должно быть, когда-то это было красивое место.
Я кивнул.
— Это было святилище моей матери. Отец нанял садовника, чтобы тот следил за ним после её смерти, но он уволился вскоре после его кончины.
— Наверное, твоя мама любила ухаживать за цветами?
— Отец говорил, что она часами проводила здесь время, — махнув рукой на кусты роз, которые засохли и завяли, продолжил. — Розы были её любимыми цветами.
— Смотри, — ткнула пальчиком Арабелль на куст, на котором расцвела красная роза. Единственное яркое пятно в безжизненном саду.
Я подошёл к розе и, сорвав её, протянул Арабелль. Она потрогала нежный цветок, но прокручивая стебель, укололась. На кончике её пальца появилась капелька крови.
Взяв её палец, я медленно провёл по нему, вытирая кровь и заживляя крохотную ранку.
— Ты не должен был этого делать.
— Я знаю.
Арабелль посмотрела на меня.
— Что ты должен сделать, чтобы разрушить проклятие старухи?
Я невесело рассмеялся.
— Это не сказка. Нет никакого «разрушения проклятия», — и повернувшись к ней спиной, продолжил. — И именно поэтому ты должна уйти.
— Подожди, что?
Я открыл калитку и вышел. Неужели она не видит? Я не подходящий для неё парень.
— Ты должна уйти, — повторил я, стараясь говорить спокойно, но твёрдо.
— Но… но я ничего не понимаю, — она закрыла калитку и пошла за мной. — Я думала…