— Будь… осторожен.
Не хочу ей говорить, что мои вылазки почти всегда опасны. Нет желания пугать её, но ей нужно знать, почему для нас обоих будет лучше, если мы разорвём все связи.
— Я постараюсь.
Грусть омрачает лицо Арабелль. И я вместо того чтобы уйти, предлагаю ей посмотреть фильм.
Настроение Арабелль меняется и она, улыбнувшись, соглашается.
Мы устраиваемся на диване и выбираем фильм «Кошмар перед Рождеством».
Но уже через две минуты после начала фильма я жалею, что сел так близко к ней. Аромат Арабелль окутывает меня и мне хочется прижать её к себе и поцеловать.
Чёрт. Отвернувшись, пытаюсь дышать нормально. Я никогда не смогу поцеловать её. И от этого становится ещё тяжелее.
На середине фильма моё внимание привлекает знакомый медный запах крови. Я, склонив голову набок, прислушиваюсь.
— Мне нужно идти, — встаю я.
— Но почему? Что происходит?
— На улице потасовка. Кто-то пострадал, — я услышал скандал в пьяной компании, который начался ещё в квартале отсюда, но подумал, что всё обойдётся. — Оставайся дома, — приказываю я, прежде чем выйти в тёмную ночь.
***
Арабелль
Тревога охватывает меня, и я застываю на месте. Предупреждение Таддеуса эхом раздаётся в голове. А потом я слышу их. Мне не нужен суперслух, чтобы понять — это Гевин и его тупые дружки-головорезы. Я подбегаю к окну и, выглянув в него, сразу же замечаю Гевина на лужайке перед домом. Он одет в костюм викинга, и размахивая мечом, что-то кричит. В нескольких шагах от него лежит человек.
Пьяные дружки Гевина на заплетающихся ногах бросаются врассыпную. Гевин же бросив меч, тоже «спешит» за дружками.
Человек на земле не двигается, и я не могу сказать, насколько сильно он пострадал. Таддеуса не видно, но уверена, что он там, просто затаился и ждёт, когда эти пьяные выродки скроются.
Я больше не вижу дружков Гевина. А он сам настолько пьян, что падает на колени и… отключается в метрах пятнадцати от пострадавшего.
Тогда и появляется тёмная фигура, которая скользнув к пострадавшему, склоняется над ним, возможно, оценивая его рану. Я выключаю свет в гостиной, чтобы лучше видеть. Несколько минут Таддеус стоит рядом с пострадавшим, а потом исчезает.
Я жду, затаив дыхание. Он ведь вернётся, да? Ему будет больно. Конечно же, он не сядет на мотоцикл и не помчится прочь.
Я жду, считая секунды, пока входная дверь не открывается и в прихожую проскальзывает Таддеус, сгорбившись.
— Что случилось? Где он был ранен? — моё сердце бешено колотится в груди. Я не вижу в темноте, где теперь ранен Таддеус, только замечаю, как он медленно оседает на пол.