— Переживала? — удивленно воскликнул глава тайной канцелярии, — Тася, лапушка, да что со мной будет?
Затем он отодвинул адъютанта, словно тот был пустым местом, взял жену за руки и притянул себе:
— Я постоянно бываю на выездах. И как видишь, до сих пор жив и здоров!
— Ага, и синяки под глазами и порванный рукав у вас постоянно бывают тоже! — прорезался голос у Таисии, и она гневно сверкнула глазами в сторону мужа. — Неужели сложно было послать примитивный вестник, который бы сообщил, что с вами все в порядке и дома вы будете через пару дней?!
Дэниз явно растерялся и выглядел потерянным. Он провел пятерней по волосам, откинул голову назад и сильно выдохнул через зубы, успокаиваясь.
— Прости, пожалуйста, — глухо ответил он, заглядывая в глаза жены, — я столько лет прожил один и не привык ни перед кем отчитываться. У меня даже мысли не возникло, что за меня может кто-то переживать и беспокоится.
Девушка кивнула головой в знак согласия, но при этом не произнесла ни слова. К ее глазам подкатили слезы, и она просто боялась разреветься. Такой слабости ни маркиза Бук, ни герцогиня Рут себе позволить не могли. Дэниз же, чтобы немного разрядить обстановку, решил немного пошутить:
— Ну, подумаешь, убили бы меня? Ты бы стала сразу очень богатой и влиятельной вдовой. Разве это плохо?
Но эффект получился обратным. Она не выдержала и разревелась, уткнувшись носом в плечо мужа, орошая его рубашку слезами и комкая пальцами тонкую ткань:
— Я не хочу становиться вдовой! Мне вас жалко!
Герцог замер от неожиданного для него признания. Во-первых, он как многие из мужчин терялся при виде женских слез. А во-вторых, кто-то рискнул его жалеть. Это было очень непривычно, но почему-то приятно. Он одной рукой приобнял жену за талию, а другой начал успокаивающе гладить девушку по спине, приговаривая:
— Успокойся, пожалуйста! Это я очень глупо пошутил. Обещаю, что в следующий раз обязательно поставлю тебя в известность, когда буду уезжать, если тебе от этого будет легче!
Тася еще повсхлипывала пару минут, а затем высвободилась из объятий мужа, вытерла слезы платком, который ей сунул в руку услужливый Леон, и тихо прошептала:
— Простите меня!
Дэниз посмотрел на зареванную жену, отобрал у нее платок и сам вытер остатки слез со щек, затем взял девичье лицо в свои большие и горячие ладони и очень осторожно поцеловал девушку в лоб.
— Пойдем домой! — также тихо ей в тон пошептал он. — Отчет, я думаю, подождет и до завтра!
***
Небольшая Тасина истерика дала свои плоды. Отношения супругов поменялись. Они не стали лучше или хуже. Они стали другими. Теперь, уходя на работу, Дэниз обязательно целовал супругу в лоб или щеку. Она отвечала ему тем же перед тем, как идти спать. И в этих нехитрых прикосновениях можно было проследить какую-то легкую нежность. В них не было никакой сексуальности иди пошлости. А еще они стали разговаривать. Дэниз поверил в то, что он интересен этой хрупкой девушке, которая волей случая оказалась его женой. А она поверила в то, что интересна ему сама по себе, а не как постельная грелка.