– Почему? Потому что ты можешь спрятать голову в песок и притвориться, что ничего этого не происходит? Ты ведь понимаешь, что это бесполезно? Чем больше ты сопротивляешься, тем больше боли причиняешь себе.
– Позволь мне позаботиться об этом. Что я чувствую или не чувствую – не твое дело.
– Следи за своим тоном, Лия, – его голос понижается с неприкрытой угрозой.
– Или что?
– Или я пристрою свой ремень к твоей заднице.
– Ты…
– Продолжай, – его глаза сверкают чистым садизмом. – Во что бы то ни стало, дай мне повод наказать тебя.
В моей груди взрывается Огонь, и я пытаюсь проглотить его, но безуспешно.
Иисус. Этот человек – настоящий дьявол.
Я набиваю рот салатом, чтобы не выплеснуть то, что пытается вырваться наружу.
– Медленнее, – выговаривает он. – Или у тебя будет несварение желудка.
– Как будто тебе не все равно.
– Конечно, мне не все равно. Я не настолько бессердечен.
– Да, конечно.
– Я действительно не такой ... при определенных обстоятельствах.
– Ты имеешь в виду те, которые ты планируешь?
– Верно.
– Так это твое «все или ничего»?
– Более или менее.
Я прикусываю нижнюю губу, затем быстро отпускаю ее, когда обнаруживаю, что он смотрит на нее с безраздельным вниманием и пугающим блеском похоти.
– А что будет, когда ты со мной закончишь? – Я задаю вопрос, который не давал мне покоя.
– Я же сказал, что не закончу с тобой.
– Уверена, ты заскучаешь. Все так делают.
– Я не все, и было бы разумно не сравнивать меня ни с кем из твоих знакомых.
Как будто я когда-нибудь найду такого, как он.
Лука немного неуловим, как и Адриан, но он не такой напряженный, и я всегда считала его другом, так что он не в счет.
Я прочищаю горло.
– Дело в том, что эта фаза закончится. Как и все в жизни.
– Я подумаю об этом, когда до этого дойдет.
– Это то, что ты делал с остальными? Ты думал об их судьбе, когда приходило время?
– С остальными?
– Теми, что были до меня.
– До тебя, Леночка, я ни с кем так не поступал.
Меня пронзают вспышки трепета и страха. По какой-то извращенной причине мне нравится, что для него это тоже впервые, что мы, по крайней мере, равны в этом отношении. Но знание того, что я его первая, что он сломал для меня шаблон, когда он так ценит их, также достаточно, чтобы заставить меня представить худшее.
Прогоняя эту мысль, я спрашиваю.
– Что это значит?
– Что значит что?
– Леночка?
– Яркий свет.
Мои губы приоткрываются, не веря, что он только что назвал меня так. Наверняка это игра моего воображения.
– Ты думаешь, я яркий свет?
– Именно это я и сказал.
– Но ты думаешь, что я одинока.
– Это не делает тебя мрачной. Роза в одиночестве сияет ярче, чем в поле.