— Привет, Андрей.
— Ты уезжаешь?
— Я не понял, — Игорь бросает сумки на асфальт, не могу уловить, чем он так взволнован. Движения медленные, ладони зажаты в кулаки, вот он делает несколько шагов, оказываясь рядом, закрывая меня от Андрея. — Макар, я тебе, гниде, что говорил в последнюю нашу встречу?
Макар? Гниде? Что-то новенькое.
А потом происходит то, что я совсем не ожидала. Громов делает выпад, Андрей уворачивается, но кулак другой руки все равно летит в его лицо. Голова дергается, кровь брызжет из носа и разбитой губы. Он начинает падать, раскинув руки, так некрасиво и наверняка больно ударяясь спиной.
— Игорь, господи, перестань. Артём!
Оборачиваюсь, но никто не двигается с места, все происходящее никого не смущает, кроме Семёна, который, открыв рот, наблюдает за тем, как Игорь смотрит с нескрываемым презрением на лежащего на земле Андрея, садится на корточки рядом.
— Ты меня, наверное, плохо в тот раз расслышал, Макар, я обещал вырвать тебе кадык, если ты, тварь такая, хоть раз встретишься мне в жизни. А сейчас я вижу, как ты мою женщину называешь по имени, и я так понял, еще имеешь на нее какие-то планы.
— Да пошел ты, мразь.
— А вот это ты зря. Ответ неверный.
Снова удар, второй, еще один.
А я, кажется, сейчас упаду в обморок от вида крови и того, как мой мужчина посреди белого дня избивает человека.
— Игорь, прекрати!
Кричу, срывая голос, Артём с водителем пытаются разнять мужчин, потому что Андрей сопротивляется, поднявшись с ног, наносит несколько ударов.
— Гром, перестань, все, хватит. Уймись, мы можем опоздать, — Артём наконец отводит его в сторону, тот продолжает ругаться, у меня трясутся руки, слезы текут по щекам.
— Тебя все равно закроют рано или поздно, что ты можешь ей дать? Скажи что? Только слезы и свиданки раз в полгода. Ты ребенка будешь видеть лишь на фотографиях.
— Я сейчас убью эту мразь.
— Гром хватит, ты всех пугаешь. Успокойся, твою же мать!
Нас всех надо успокоить.
Тишина угнетала.
Всю дорогу до какой-то загородной базы ехала, смотря в окно. Солнце освещало начинающую желтеть листву, конец сентября был сухим и теплым. Семён ковырялся в телефоне, не задавая вопросов, сцена с избиением Андрея впечатлила и его.
Громов, после того как его оттащили от Андрея ни разу не посмотрел на меня, как и я на него, словно каждый из нас боялся это сделать.
Черт с ним.
Бешеный.
Чуть до смерти не напугал своей выходкой.
Я так поняла, мужчин объединяет общее боевое прошлое. Значит, не зря у меня тревожило странное предчувствие, насчет того, что Макаров, как сосед в моей жизни появился неспроста.