— Дурак ты, Тёма, — заключительный вердикт Громова.
— Любит?
Стою на самом деле как дурак, смотрю вслед Кристине, ветер развевает широкие брюки, блузку, светлые волосы.
— Ты услышал только это?
— Еще были дети.
— А вот теперь догоняй и сразу падай на колени, умник.
— Не хочу никого из вас видеть, считайте, это бзики беременной женщины, я улетаю вечером домой. Я устала от вас, мне нельзя нервничать.
— Крис, открой, иначе я выломаю дверь.
— Я потом выломаю тебе мозг, отстань от меня.
— Сука, Тёма, вот умеешь ты все испортить, — голос Громова за дверью.
Смотрю на себя в зеркало, вздыхаю. После нашей перепалки с Артемом и моей пламенной речи на улице Шульгин все-таки догнал меня, увел в первое попавшееся кафе. Смотрел в глаза, а у меня ладони чесались, так хотелось залепить ему пощечину, как тогда, на Сахалине. Чтобы не смел говорить, даже думать, что он или дети от него мне не нужны.
— Кристина, послушай.
— Ты достаточно сказал, лучше помолчи. Я хочу есть, и мне нужен мой чемодан. Где он?
— В гостинице.
— Хорошо. Вечером я закажу билет и улечу обратно.
— Конечно нет, — Шульгин слишком уверенный.
— Что значит, нет? Ты мне не дашь это сделать? Кто ты такой, чтоб запрещать?
— Отец твоих детей.
— Пару минут назад ты не хотел им быть, что изменилось?
— Господи, какая ты трудная.
— Трудная? Так отсядь и не мешай мне обедать.
— Кристина, дай сказать.
— А ты хорошо подумал о том, что хочешь сказать? Если нет, то молчи.
Понимала, что пилю мужика, но по-другому не могла, выбесил реально. Он думал, что я буду спокойно слушать весь этот бред и со всем соглашаться?
Совсем больной.
— Правильно Игорь тебе врезал.
— Малышей точно двое?
— Да, каждому из вас по ребенку, хорошо бы это были девочки.
— Почему это девочки? — Громов, как всегда, возражал. — И вообще, это еще неизвестно, ты сама говорила.
— Чтоб вам мозги ели чайной ложкой.
Дальше обедали молча, Артём снова зависал в телефоне, Игорь больше смотрел на меня, чем в тарелку, даже не обращал внимания на трех полуголых девиц за соседним столиком. Треснула бы ему сразу батоном по голове, если бы хоть раз повернулся в ту сторону.
Я оказывается не только ревнивая, но еще и истеричная баба.
— Крис, детка, открой дверь, я же был хорошим мальчиком, просто открой, я не буду входить, но не запирай замок.
Шульгин так больше и не заговаривал со мной и не задавал вопросы, вот это было самое обидное. Я, конечно, могу наорать и послать, но это не означает, что нужно уйти и молчать.
Итог: трудно быть женщиной, к тому же беременной, а еще с двумя мужчинами.
Включив кран в душевой, сняла одежду, шагнула под воду. Прикрыла глаза, хотелось ни о чем не думать, но не получалось. Что ни день, то событие. Прислушалась к внутренним ощущениям, улыбнулась, но тут же испуганно вздрогнула.