– Еще увидимся, ягодка, – отмер, наконец, Давид и, как ни в чем ни бывало подмигнув мне, подхватил с кресла кожаную косуху и мотоциклетный шлем.
– А что за дежурство? – тихо спросила я, провожая взглядом удаляющуюся фигуру.
– Давид – нейрохирург, – ответил Каин, падая на диван с бокалом виски.
Ну да, действительно, кем же еще может быть здоровенный парень-разгильдяй, внешностью и повадками напоминающий рок-звезду.
Рядом с Каином я скоро вообще разучусь удивляться.
– Ты с ним хотел меня познакомить? – небрежно поинтересовалась я, опускаясь на мягкий подлокотник дивана.
Сделав глоток виски, Каин слегка откинул голову назад и расслабленно улыбнулся.
– Нет.
Кажется, ему доставляло удовольствие испытывать мое терпение.
– Может, сейчас в комнату зайдет твой подтянутый сто сорокалетний прадедушка и предложит сыграть в партию домино? – я начала слегка нервничать.
Уж очень мне не нравилось довольное лицо Каина. Я привыкла видеть его хмурым и отстраненным, и озорной блеск в полуприкрытых глазах пугал меня до чертиков.
А дальше произошло что-то пугающе странное.
Распахнув глаза, Каин резко повернул голову в сторону широкой каменой лестницы, ведущей на второй этаж, и громко щелкнув пальцами, прошептал:
– Патэфацо сурсум.
В ушах зашумело. Вцепившись в диван, я судорожно сглотнула, пытаясь справиться с головокружением и рябью, пробежавшей перед глазами. Каждым сантиметром разгоряченной кожи я почувствовала поток сбивающего с ног ледяного ветра.
В ту же секунду со второго этажа раздался тяжелый стук двери, звон разбитого стекла и прямо на меня ринулось нечто. Темное, как ночь, и неотвратимое, как мое «светлое» будущее…
– Ё… – только и успела выдохнуть я, когда огромное существо, не поддающееся описанию, с размаху толкнуло меня в грудь и навалилось сверху.
Зажмурившись, я выставила руки вперед и приготовилась к самому худшему. Например, к тому, что мне откусят голову или вырвут сердце, или… залижут до смерти…
Раскатистый мужской смех прорвался сквозь густую вату в ушах. С трудом приоткрыв один глаз, я уставилась на здоровенную собачью морду, нависшую надо мной.
Каин, сидя на другом конце дивана, ржал, как ненормальный. А я, мечтая метнуть в него что-нибудь тяжелое, изо всех сил пыталась увернуться от влажного шершавого языка, старательно облизывающего мое лицо.
– Да сгинь ты, нечисть лохматая! – простонала я, отталкивая зверя. Но безуспешно. Он весил явно больше меня и был в десятки раз мощнее. У собаки Баскервилей точно случился бы комплекс неполноценности, увидь она этого мускулистого монстра, покрытого короткой лоснящейся шерстью.