— Ну а как же тогда быть с контрзаклинанием? — капец, я что на полном серьёзе это спрашиваю? — Ведь если оно у тебя есть, да ещё и персональное, сочинённое для тебя какой-то бабкой, получается, что ты и в порчу веришь? А порча — это плохо, по твоим же слова.
— Так я с контрзаклинанием пошутила, — выгнув бровь, Снежинка смотрит на меня так, будто из нас двоих идиот тут я. — Ну ты дурак что ли совсем, Борцов? Какое к чёртовой бабушке контрзаклинание от порчи? Ну ты даёшь, конечно. Вы там в своей Москве совсем на голову двинутые.
Для пущей убедительности, девчонка ещё и крутит пальцем у виска.
Да уж, и чего это я вправду…
Ухмыляюсь себе под нос, не переставая разглядывать Снежану с ног до головы. По ходу дела она не художественная книга, а сборник заговоров и приворотов.
— Ты чего хихикаешь?
— Да ничего, — качаю головой. — Не обращай внимания.
Нет, всё же интересно, где она всей этой чуши нахваталась? Родители, может, суеверные? Спрошу напрямую, может обидеться. Я ещё вчера, после её реакции на то, что взял фото её отца, понял, что по какой-то причине для неё это закрытая тема. И всё же мне до ломоты в костях хочется знать о ней как можно больше.
И, кстати, почему в рамке была только фотография отца, а матери не было?
— Слушай, а ты почему вообще новогодние праздники в общежитии проводишь?
Решаю попробовать зайти с этой стороны. Но в итоге этим вопросом подтверждаю свои же собственные догадки — Снежинка тут же начинает хмуриться.
— Тупой вопрос, — моментально огрызается, меняя настроение. — Наверно, потому что я работаю аниматором и отпуска на праздники мне никто не давал. Точнее работала. Пока из-за кого-то меня не уволили.
— Нет, ну я имею ввиду после того, как уволили. Ты же могла сразу к родителям поехать. Неужели они бы тебя не поддержали? Уж помогли бы, наверно, как-то решить проблему с долгом?
Блин, мне бы заткнуться. Понятно же, что девчонка на эту тему откровенничать со мной не хочет. Но вместо этого я продолжаю давить. А из-за того, что Снежинка очевидно от меня закрывается, желание узнать, что же такого скрыто в её прошлом становится просто нестерпимым.
— Слушай, а ты не много ли на себя берёшь, козЛёшенька? — вскакивает на ноги, дёрганными движениями оттряхивая юбку. — Ты может и купил моё присутствие в своей жизни, но это не значит, что я за твои бабки буду делиться с тобой подробностями собственной. Ты кто вообще такой? Ты мне чужой человек, которого через неделю в моей жизни уже не будет. С какой стати я должна тебе о себе что-то рассказывать? И вообще, я не хочу больше тухнуть в офисе и смотреть как ты в ноутбуке своём копаешься. Тебе для этого моя компания не нужна. Так что я поехала домой.