Сдёргивает висящее на спинке стула пальто и начинает суетливо засовывать руки в рукава.
Да, кажется, палку я перегнул не хило. Надо как-то быстро реабилитироваться, а то и моргнуть не успею, как Снежинка убежит, сверкая пятками. А заканчивать день на такой поганой ноте мне совсем не хочется.
— Ты права, — говорю как можно более спокойным голосом и поднимаюсь вслед за девушкой. — Я, пожалуй, на сегодня закончу с работой. И раз уж в ноутбуке я больше не копаюсь, то и тебя, соответственно, домой не отпускаю.
— И что же мы будем делать на ночь глядя? — смотрит на меня с плохо скрываемой агрессией.
Да уж… Не надо было всё же на неё так давить. В итоге только настроение испортил и себе, и ей.
Ну что поделать, будем заменять негативные эмоции другими.
— Поехали, Снежинка, — подхватив девчонку под локоть, вывожу её из кабинета. — Пусть для тебя это будет сюрпризом.
Снежана
— Зачем мы здесь? — недоумённо оглядываю помещение Смайл Парка, всё ещё ощущая довольно сильное раздражение на Лёшу.
Он затронул тему слишком болезненную для меня. При том не имел на это права. Мы фактически оказываем друг другу взаимные услуги, а он совершил попытку вторгнуться в моё личное пространство, будто мы друзья или собираемся ими стать. До того момента всё было хорошо, и я даже начала ощущать расположение к Борцову и симпатию. А после настроение резко рухнуло вниз. И до сих пор не поднялось…
— Мы здесь, чтобы веселиться, Снеж, — подмигивает мне мужчина, подтолкнув за поясницу. — Пойдём, чего замерла? Буду исправлять свою ошибку и возвращать тебе потерянное настроение.
— Как это благородно… — выгибаю скептически бровь, а у самой ком в горле вырастает до размера футбольного мяча.
В детстве папа каждый Новый год водил меня на ярмарки и в парк. Это было самое счастливое время в моей жизни. Карамель из жжёного сахара, стишки на коленях у Деда Мороза и папина улыбка. Мягкая и тёплая из-под усов.
— Лёш… — хватаю мужчину за руку, когда он начинает идти вперёд и настойчиво тянет меня за собой.
— Ну, Снеж, серьёзно. Давай повеселимся? Не хочу провожать тебя сегодня домой с вот этими недовольными губками. Они, конечно, очень красивые, но мне больше нравится, когда они улыбаются. Вот так, — Борцов кладёт большие пальцы на уголки моих губ и слегка растягивает.
Папа делал нечто похожее. Когда я грустила, он задирал пальцем кончик моего носа вверх, ставил меня перед зеркалом, и говорил "Вы только посмотрите на этого Пяточка! И что его так опечалило? Пяточок, улыбнись!"
И я смеялась. Глядя на свою глупую моську в отражении, хохотала до слёз.