— В спальню.
И проходит мимо меня.
Иду следом как хвостик. Слова спальня и Аренский в одном предложении будят во мне совсем непрошенные воспоминания, так что пытаюсь отвлечься.
— У тебя есть спальня?
— Теперь есть. Два месяца назад она была на ремонте, так что некоторым неженкам пришлось спать на диване.
Чёрт! Я аж губу прикусила. Вот надо было обязательно об этом в слух …
— Может я сама отнесу Эвелину, — предложила боссу, завидев впереди ряд ступенек, ведущих на второй этаж.
— Ева, я не инвалид, — грубо отрезает он, что напрочь отбивает желание комментировать этот момент дальше.
Но хромает Аренский сильно.
В спальне огромная кровать, с которой я быстро сдергиваю покрывало и одеяло, чтобы Богдан сразу уложил мою девочку как положено.
Она возится, но я обнимаю маленькое тельце и привычно шыкаю мотив её любимой колыбельной.
— Мама, — сонно и радостно шепчет она.
— Да, Кнопка. Я с тобой. Спи сладко.
Моя радость улыбается, и её глаза снова закрываются.
Поднимаюсь с края постели, оглядываясь, но Аренский стоит совсем рядом.
— Вон там ванная, чемодан сейчас подниму.
И резко развернувшись уходит. Удивлённо смотрю вслед, так как не могу понять какая собака того укусила.
Богдан
Я курил уже в третий раз, но легче не становилось. Боль скручивала мышцы, выдергивая связки, и в голове словно туман.
Обычно никотин не хуже обезболивающего и антидепрессанта действовал на меня, но, сука, как назло, именно сегодня ничего не работало.
Зря я не позволил Теневой с дочерью уехать, зря обнимал её тело и целовал нежную кожу шеи…
Зря…
Меня буквально ломало от желания вернуться в дом и снова почувствовать под пальцами её талию и горячее дыхание на моей груди. Это, вашу мать, пытка, бой, который я спустя полтора часа проигрываю.
Тихо захожу в свою спальню. Обе сладко спят, но я та ещё сволочь. Осторожно, чтобы не разбудить Кнопку, поднимаю на руки с другой половины кровати её мать.
— Что? Богдан?
Её шёпот в районе моей шеи и от дыхания и губ, что немного задевают кожу, по телу проходит разряд тока.
Я молчу и просто несу девушку в соседнюю комнату, где у меня кабинет.
— Аренский, а куда ты меня тащишь и зачем?
Сам не знаю, но чувствую острую необходимость в ней. Это охереть можно как странно…
В кабинете есть небольшая кушетка, так что моя цель она. Присаживаюсь сам и устраиваю на колени лицом к себе Теневу.
Она совсем проснулась, и теперь голубые глаза, полные непонимания изучают моё лицо. А я не знаю, что сказать…
— Богдан Анатольевич, уверена, вы хотите мой отчёт по командировке послушать.
Несмотря на всё моё напряжение, мне становится смешно.