Еще один совместный шаг к кровати. Рыжая запнулась, пошатнувшись, схватила меня за плечи. Ее взгляд скользнул по комнате…
Расширенные зрачки затуманенных глаз вдруг резко сузились. Она заозиралась. Страсть стремительно уходила, сменяясь недоумением, испугом, злостью. Рыжая зашипела дикой кошкой, уперлась мне в грудь кулачками, решительно отталкивая.
– Подожди! – пискнула она.
Что?! Подождать? Сейчас?! Она в своем уме?
– Зачем? Мы же… – Я едва мог связно мыслить, не то что говорить.
Но Дана была непреклонна. Вмиг откуда-то в ней появилась жесткость – броня, под которой скрывались смятение и тревога.
– Потому что меня, кажется, ограбили, – перебила она, уставившись куда-то за мою спину.
Только сейчас я посмотрел по сторонам и сквозь муть и темное марево увидел, что в комнате все было вверх дном: разбросано, сломано, перевёрнуто… Понимание, что это самый офигенный облом с сексом, который у меня случался, накрыло моментально. Хотелось взвыть и бегать кругами. Трясло как в лихорадке, в паху горело, все тело напряглось, и… И перед глазами выгнулась узкая голая спина рыжей, которая наклонилась за водолазкой.
Да вашу ж мать! Зажмурился. Выдохнул. И еще раз выматерился.
Когда открыл глаза, она уже натянула на себя водолазку и теперь стояла одетая, разглядывая свою комнату, словно видела ее в первый раз.
– Наверное, тебе лучшей уйти… – чуть растерянно сказала рыжая, и ее взгляд остановился на разбитом стареньком лептопе.
– Угу, – буркнул я, подцепляя с пола рубашку. – Сейчас!
Если она считает, что я уберусь отсюда, – черта с два. Придется ее разочаровать. В дверях комнаты обернулся и увидел на лице рыжей странное выражение.
– Уйду. Не переживай. До ванной, умоюсь и обратно, – отчеканил я. Угу, умоюсь. Тут пора в прорубь прыгать. Пока штаны, к черту, не лопнули. – А ты ничего не трогай.
Промаршировал по коридору, в ванной засунул голову под холодную воду, хотя надо было бы не ее. Ни хрена не помогло. Пролез поглубже, ободрав (ё… в этой ванне только мышей мыть!) спину о кран. Легче не стало. Лишь спустя пару минут я смог взять себя в руки. Выдохнул, собираясь с мыслями. Чертова рыжая. Грешная рыжая.
Вытерся первым попавшимся полотенцем (надеюсь, не Шмулика!), натянул рубашку и вернулся. Она все же не послушалась. Когда вошел, то увидел, как тонкие, музыкальные пальцы медленно перебирали вещи.