Все, что я мог сейчас сделать, это выползти из лужи собственной блевоты, в которой я заметил кровавые потеки, и тихонько поскуливать, свернувшись в позе эмбриона на полу. Самое важное для меня было то, что я находился в этаком коконе тишины, которая не пропускала ни единого звука. Где-то на краю сознания, я вспомнил, что в комнате должна еще была находиться Андре, но только мысли о ней вызвали тошноту и всплески головной боли. Стараясь не думать больше ни о чем, я погрузился в благословенное небытие, а если проще, элементарно потерял сознание.
Меня схватили за плечи, тряся и поднимая. Сопротивляться я не мог, именно поэтому тому, кто пытался меня растормошить, удалось задуманное, чтобы вернуть меня в реальный мир. Я приподнялся, тупо глядя перед собой, и увидел совсем близко лицо Эльзы. Ее глаза покраснели, ты что плакала? Не плачь, я же живой, значит, все будет хорошо. По шевелению губ было видно, что она что-то пытается мне сказать, но я не слышал. Я ничего не слышу, вашу мать! Похоже, что я оглох! Я поднял руку, весившую, наверное, целую тонну, и дотронулся до правого уха. Пальцы наткнулись на что-то липкое. Поднеся руку к глазам, увидел кровь. Вот значит откуда кровавые разводы в блевотине, эта сука мне повредила барабанные перепонки. Эльза снова что-то сказала, но я покачал головой. Тогда она повернулась в сторону, набрала на своем коме номер и что-то быстро проговорила, обращаясь к появившейся голограмме мужика в халате. Цвет был одинаково синий, но я предположил, что халат должен быть белым. Мужик внимательно выслушал Эльзу, затем кивнул, и отключился.
Я же снова попробовал призвать дар, но мне снова не удалось этого сделать, хотя какой-то ответ я почувствовал. Ну это радовало, значит, меня заблокировали не навсегда, и, если бы не Эльза, которая похоже вызвала какой-то аналог скорой, то я смог бы в итоге подлечиться, вот только я понятия не имею, как скоро бы это произошло, и лучше ускорить процесс выздоровления, если конечно это возможно.
Эльза вместе с Андре, которая не свалила и не оставила меня одного, буквально на себе дотащили меня до кресла, куда я свалился мешком с чем-то малоаппетитным, ну воняло от меня во всяком случае соответственно. Руки и ноги практически не слушались, поэтому девчонкам я помочь ничем не смог, даже если бы и захотел.
Дальше все сливалось в одну сплошную пелену, изредка прорываемую четкими картинками, такими, как склонившаяся надо мною Эльза, или хорошенькая девчонка, которая ползала по полу с тряпкой, испуганно зыркая при этом в мою сторону. Я ее не помню, наверное, Эльза притащила в дом клановую прислугу. То-то Денис довольный и отъетый меня встречал, ему теперь есть над кем командовать и не делать практически всю работу самому. Я так понимаю, что когда буду в состоянии заново оценить дом, то он уже не будет таким пустым, и даже порой кажущимся нежилым. Теперь он наполнен жизнью — настоящее родовое гнездо. Почему-то именно эта служанка выглядела для меня четко, тогда как все остальное расплывалось перед глазами. Девчонку такое пристальное внимание нервировало, но и просто так уйти, бросив уборку, да еще и в присутствии главы клана и его жены она не могла. Да еще и Эльза заметила мой взгляд и невольно нахмурилась. Зря. Девчонка меня вообще ни с какой стороны не привлекает, в отличие от той же Андре. Я кстати, сконцентрировавшись на служанке, так и не заметил, как она ушла и ушла ли вообще, потому что отвести от девушки взгляд и сконцентрироваться на чем-то другом у меня совсем не получалось. Я невольно усмехнулся, сомневаюсь, что она рассказала всю правду о случившимся, хотя не связать то, что со мной произошло с ее наркококтейлем было практически невозможно. Не сказал бы, что я слишком сильно сопротивлялся своему обольщению, и Эльза могла бы застать куда более пикантную картину по возвращению, если бы Система не позаботилась о моем «облико морале». Правда, сомневаюсь, что после этого, она стала бы беспокоиться о моем лечении, которое мне бы понадобилось после ее критики подобных художеств.