Ноги сами понесли на кухню – глотнуть воды и заварить крепкого чаю. Но электричества не оказалось. Раскачивая себя, я привидением бродила по темному дому со стаканом воды и думала, как построить день. Зависнув в мыслях, как высушить голову после мытья, что надеть, и просто плавая в какой-то серой неопределенности, я чуть не разбила стакан, натолкнувшись на угол тумбы в гостиной.
– Чтоб тебя!– проворчала я, потирая локоть, и поставила стакан на тумбу.
Но на ее поверхности лежало что-то, что не дало ровно поставить стакан. Я достала из кармана халата телефон и посветила на угол столешницы. На краю лежала вторая часть оплаты за услуги Клима.
Я недоуменно потерла шею и повела плечами: «Хм, странно! Он что, забыл?» Поморщилась, ища причину этому, но, так ничего и не придумав, махнула рукой и продолжила собираться на работу.
Собиралась я, как впервые в жизни, голова плохо соображала, может, потому что не позавтракала, или поплакала вечером, или потому что остался неприятный осадок от нескольких тяжелых снов из области арт-хауса: надела рубашку не в тон к брюкам, ботильоны на босу ногу. Но хоть нижнее белье не забыла. А в машине уже на стоянке фабрики собрала сырые волосы в хвост, закуталась палантином и вприпрыжку от холодного ветра пробежала в офис.
И конечно, сегодня я опоздала.
– Ты где была?– беспокойно спросила Мишина, заглянув ко мне в кабинет.
– Ой, не спрашивай…
– Ты не накрашенная, что ли?– прищурилась она, разглядывая меня.
– Свет вырубили. Вообще, собиралась в потемках.
– Оно и видно,– засмеялась Таня и стала закрывать жалюзи.– Давай, переодевай рубашку.
– В смысле?– опустила глаза я на свою грудь.
– Уж не знаю, как тебе ее застегнуть-то удалось шиворот-навыворот,– продолжила смеяться девчонка.
«Да что со мной такое?– недовольно поворчала на себя, тут же начиная расстегивать пуговицы.– Все должно было быть не так! Я должна быть бодра и счастлива, а чувствую себя разбитым корытом! И почему этот придурок деньги не забрал?..»
– Танюш, будь другом…
– Крепенького черного?– догадливо улыбнулась та.
– Да, спасибо!– признательно кивнула я.
– Я мигом!– выбежала Татьяна.
Я быстро сняла рубашку, вывернула ее и только просунула руки в рукава, как дверь распахнулась, и в кабинет вошел Алексашин.
Мы оба округлили глаза друг на друга. Я тут же отвернулась, судорожно застегивая непослушные пуговички, а шеф сразу вышел и, судя по отсутствию шагов, затих у двери.
– Ешкин кот! Чего ты сюда таскаешься!– прошипела сквозь зубы я, злясь еще и на петельки, в которые не продевались пуговицы.– Как я их, вообще, застегнула?!