Через минуту в дверь тихо, но уверенно постучали.
– Да, входите,– упала в кресло, придвинулась и взяла в руки ежедневник.
– Доброе утро, Майя… Извините, что в первый раз без стука… Не ожидал, что вы тут…– начал Алексашин.
– Это вы извините. У меня казус с электричеством, с утра все с ног на голову…
– Видимо, поэтому вы сегодня перегородили мое место на стоянке?– с улыбкой заметил тот.
Я судорожно начала вспоминать, куда поставила свою желторотую, но почему-то была уверена, что на свое место. Однако в сегодняшнем моем состоянии все могло быть.
– Я сейчас переставлю,– растерянно поднялась я.
– Да куда уж вы в таком виде?– прошел к моему столу шеф.– Вижу, у вас и волосы мокрые. Приводите себя в порядок, жду вас на планерке. Вам хватит полчаса?
– Э-э… конечно,– бросая взгляд на часы и понимая, что та должна была начаться уже через пять минут.– Спасибо… Извините, еще раз…
Я до сих пор не поднимала глаз на директора, но боковым зрением заметила, как он загадочно изучает меня.
– Конфеты понравились?– слишком дружеским тоном спросил Алексашин.
– О, объелась вчера,– активно закивала я, ощущая, как натянуты мышцы спины от его внимательного взгляда.
Он помолчал еще с минуту, а потом провел ладонью по краю моего стола и кивнул:
– Рад, что угодил. Хотел, чтобы вам понравилось.
«Учитывая, что шоколад я не ем уже второй год…»– продолжала растягивать вежливую улыбку я, чувствуя, что еще немного, и она перейдет в нервный оскал. Но Алексашин повернулся и пошел к двери. Я даже выдохнула от облегчения. А на пороге тот остановился, оглянулся и с каким-то странным откровением произнес:
– Вам идет красный цвет,– и вышел.
Я недоуменно окинула себя от груди вниз: рубашка – травяного цвета, брюки – бежевые, нахмурилась и поспешила к шкафу с зеркалом.
– Я что, опять покраснела?– возмутилась я, крутя головой в разные стороны и разглядывая лицо. Но оно по-прежнему было бледным. Накраситься еще не успела.
Вошла Татьяна с чашкой чая, споткнувшись на ровном месте, и меня пронзило от внезапной догадки: он говорил о моем белье. Я буквально продемонстрировала ему свой красный кружевной лифчик.
– Вот извращенец!– прошептала я, растирая щеки от запоздалого стыда.
– Чего?– сморщила лоб Таня.
– Я – сушить голову в туалет,– буркнула я и быстро вышла из кабинета.
– А чай?..
***
Как только планерка закончилась, я торопливо поднялась следом за главным бухгалтером Дарьей Петровной и, сунув той папку с договором крупной поставки какао и какао-масла, шепотом попросила согласовать у шефа, ведь без ее визы его все равно не пропустят, а мне он срочно нужен. Но еще больше хотелось просто исчезнуть, потому что Алексашин слишком внимательно смотрел на меня в конце планерки и почти не задавал вопросов: обычно это значило, что он попросит задержаться. А мне уж точно не хотелось обсуждать цвет моего белья.