Нет! Так невозможно!
– Але…
– Опять хочешь по отчеству и на «вы»? Не-а, не выйдет.
Арина всё-таки отвлеклась, и Котенков, воспользовавшись моментом, крепко ухватил её за запястья, убрал её руки со своей груди, стремительно качнулся навстречу, приник к губам.
Так не честно. Ей даже не отстраниться, некуда. Если только проскользнуть, по стене. Но он удержал, не позволил. И с каждым мгновением сопротивляться становилось всё труднее: и настойчиво-ласковым губам, и уверенным сильным рукам. И собственным желаниям. Те уже столько времени копились и сдерживались, и теперь, внезапно вырвавшись на свободу, накрыли с головой, заставили попробовать то, чего давно хотелось.
Она сама прижалась к нему, обняла, теряя контроль, откликнулась на поцелуй. Или нет, жадно пила его, не в состоянии насытиться, заражаясь чужой жаждой. Потом, внезапно опомнившись, попыталась остановиться, но, кажется, только разожгла сильнее. И его, и себя. Ведь стоило хоть немного отстраниться, тут же потянуло навстречу – с ещё большей силой. И получилось ещё слаще, ещё горячее.
Котенков сдвинулся в сторону, увлекая её за собой, наощупь отыскал ручку, распахнул дверь комнаты, на мгновения отстранился от Арины, стянул с себя пиджак, не глядя, отбросил в сторону, чтобы не тратить зря ни секунды, потом так же легко и быстро избавился от футболки, опять подступил к Арине, чтобы и её избавить от ненужной одежды.
И опять они целовались, жадно касаясь обнажённых тел, лаская друг другу плечи, спину, грудь.
Губы саднило, кожа горела, но куда сильнее был огонь, полыхающий внутри, который никак не хотел гаснуть. Долго не хотел гаснуть. Жаркий и ненасытный. Пока не сжёг до углей, пока совсем не оставил без сил.
Вздох вырвался сам собой, совсем лёгкий, но Котенков, похоже, всё-таки его уловил, спросил, тронув волосы:
– До сих пор сомневаешься?
Арина лежала, навалившись на его бок, прижимаясь щекой к его груди, ощущая ровный стук сердца, и не решалась приподнять голову, посмотреть в лицо, встретить взгляд. Потому что – да, сомневалась. Не жалела, но сомневалась. Да сих пор. Хотя, скорее всего, даже отодвинуться бы не смогла.
– Лёш…
Продолжить дальше не получилось, потому что Котенков поражённо воскликнул:
– Как ты меня назвала? Серьёзно? Я не ослышался? А я уж испугался, что теперь навеки останусь Алексеем Львовичем.
Арина чуть развернулась, упёрлась подбородком ему в грудь – нарочно – посмотрела с упрёком:
– Ты так и будешь вечно меня подкалывать?
– А… ну… – он поморщился, аккуратно сдвинул её подбородок, – это просто защитная реакция.