Она спустилась ещё на несколько ступенек и опять вцепилась в перила, чтобы дрожь была не слишком заметна, глянула сверху вниз, поинтересовалась с вызовом:
– Вы хоть раз видели, как коты дерутся? – Что там с Макаром происходило, она не замечала, потому что смотрела прямо в лицо Котенкова – тот недовольно морщился – и говорила ему: – Так вот. В подобном случае ничто не поможет, только ведро с холодной водой.
– То есть мы вас ещё и благодарить должны, – раздражённо и негодующе выдал Котенков, – что это оказалось не ведро с водой? А всего лишь, – он посмотрел на осколки, холодно усмехнулся и опять поднял взгляд на Арину, – декоративная тарелка.
Она спустилась вниз ещё на несколько ступенек. Ну не убегать же теперь и прятаться? И, между прочим, она ничуть не раскаивается. Тем более, сработало ведь. Хотя тарелка, конечно, не виновата, что оказалась под рукой.
– Можете её стоимость из зарплаты вычесть, – гордо заявила Арина. За прошедшие дни она же на тарелку заработала. Та же не какая-нибудь антикварная ценность, выкупленная на аукционе за сотни тысяч долларов. Хочется надеяться.
– Ну спасибо, – отозвался Котенков, мрачно следя за её продвижением. – А то я уж было подумал, вы с меня ещё и за дополнительные услуги спросите. По разниманию дерущихся котов.
– Ну, хватит! – остановившись, потребовала Арина, хоть и не слишком напористо, но твёрдо. – Вы что, не понимаете? Вы Еву напугали. – Она всё-таки спустилась до конца, но слишком близко подходить не стала, так и застыла у конца лестницы, по-прежнему держась одной рукой за перила, для надёжности и спокойствия. – Она там чуть не плачет. А если вам обязательно надо поорать друг на друга, а о других способах, как разрешить конфликт, вы не знаете, так выбирайте место, откуда вас никто не услышит. – Арина посмотрела на Макара, тот стоял, засунув руки в карманы спортивных штанов, пялился в пол и время от времени коротко поглядывал на неё исподлобья. – Хотя лучше бы вы в футбол сыграли. Или вон в баскетбол. Чем впустую воздух сотрясать и девочку пугать, для которой вы оба одинаково дороги и важны. Она и так уже осталась без мамы.
Котенков сжал губы, вроде бы и недовольно, но в тоже время с сомнением.
– Она действительно плачет? – поинтересовался глухо, с неподдельной хоть и сдержанной тревогой и, пожалуй, даже раскаянием.
– Почти, – подтвердила Арина. – Но сейчас может уже и действительно плачет. И вам лучше пойти к ней.
– Зачем? – подал голос Макар.
– Чтобы сказать, что у вас всё в порядке, – Арина наконец отцепилась от перил, всплеснула руками. – Что вы не ненавидите друг друга, и ей не придётся выбирать между вами. Обоим пойти. Вместе. – Она опять перевела взгляд на Котенкова, украдкой шмыгнула носом, вскинула подбородок. – А потом – увольняйте. Я прекрасно понимаю, что не имела права… так себя вести. Поэтому, извините. А за тарелку я действительно заплачу.