– Я боюсь, – пролепетала она, неожиданно посмотрев ему в глаза, прямо в самую тьму его души.
– И не зря, – скривил в ухмылке губы Габриэль и припал к ее груди жадными поцелуями.
Все эти сопливые чувства, всколыхнувшиеся в нем в отношении куколки, не нравились мужчине и вызывали странное чувство растерянности.
– Ах-х-х! – слетело с губ девчонки, когда он полностью втянул в рот сосок, засосал изо всех сил. А потом, он укусил ее, и девчонка закричала, дернулась бедрами и уперлась промежностью прямо в пах, пачкая своими соками его белую рубашку.
Дикий рык вырвался из его груди. Габриэль, больше не сдерживаясь, кусал, лизал, сосал ее, каждый сантиметр кожи. Она извивалась под ним, теперь уже цепляясь за плотную ткань пиджака тонкими пальчиками.
Он одним движением руки перехватил ее запястья обеих рук, сковал широкой ладонью и завел ей за голову, второй же рукой поддел ее бедра, и снова ее влажные складочки оказались у его губ.
– Ты такая мокрая, – прошипел Габриэль и запустил язык внутрь ее лона.
Ее вкус и запах доводили мужчину до безумия. Отпустив ее руки, он взял ноги девушки за икры и закинул себе на плечи. Габриэль почувствовал как она сжала его тугими мышцами, одновременно запуская снова пальцы в его волосы, она сжимала их в кулак, безмолвно умоляя о большем. И он дал ей то, о чем она просила! Граф пил ее соки и трахал языком. А потом он вытащил язык, и достигнув края клитора, нажал на него кончиком языка и сжал губами невероятно чувственную бусину. Она закричала, и из ее рта вырвалось имя его братца, но Габриэль не останавливался ни на минуту. Мужчина сжал ее ягодицы и вернулся к ее бугорку, а когда стоны Элизабет стали исступленными, и тело покрылось испариной, граф понял, что долго ему не продержаться. Габриэль был вынужден использовать все свое самообладание, чтобы сейчас же не высвободить готовый к бою член и не отыметь ее, как надо. Он вместо этого продолжал прижимать ее бедра к лицу. Сосал и покусывал мокрую бусину, пока она набухала еще больше, и не отпустил ее даже в тот момент, пока девушка оргазмировала, изливаясь соками, пачкая ими его подбородок, губы. Громкие протяжные стоны тонули, поглощаемые мягкой вельветовой обивки мобиля. Только когда девчонка опала в его руках, тяжело дыша, мужчина наконец-то выпустил набухший бугорок и провел языком вниз, вылизывая все ее густые соки.
И когда Габриэль, распрямившись, вытер остатки влаги на губах ладонью, а сам был готов перейти к следующими этапу, как он его называл, «отсоси мне», мобиль бесшумно остановился перед воротами родового замка.