– А вот с этим согласен, и если бы не подоспевший вовремя профессор, не думаю, что мы бы справились, – заметил «знакомый голос», а у Эль в горле пересохло.
Стоило только услышать знакомое «профессор», и тут же мысли, как по мановению палочки, потекли в нужное русло.
«Интересно, про какого профессора сейчас идет речь? – возник первый вопрос, в возбужденном мозгу девушки. – Хм, ну, что ты волнуешься? Уж точно не о том, который тебя выгнал из своего замка».
Последняя мысль горечью застряла в горле. Конечно, Элизабет стоило порадоваться тому, что профессор отпустил ее. Но это никак не умаляло тот факт, что переспать ей с ним все же придется, заклинание-то никуда не делось, а только все приближало девушку к тому дню, когда Радужный Цветок поглотит ее сущность, если она не исполнит то, что было на него загадано.
Как же она ненавидела своих одногруппников за это! Разве можно так просто распоряжаться жизнью других людей? Девушке казалось, что этот вопрос ее теперь будет мучить до скончания дней.
– Да, вы правы Савиан, если бы дос Аньес не подоспел вовремя, не знаю, чем могло бы все это завершиться.
Элизабет сидела не живая ни мертвая. Что это значит? О чем вообще декан говорит? Сердце колотилось в груди настолько сильно, что ей казалось, оно сейчас выпрыгнет наружу, или того хуже, господа услышат ее. И тогда ей точно конец.
Но все страхи Элизабет растаяли в тот момент, когда двери мобиля захлопнулась, и он, скользя по воздушным массам, направился в сторону огромных решетчатых ворот. С облегчением выдохнув, Эль наконец-то смогла сосредоточиться на следующей перебежке. О том, что только что услышала, она подумает позже, когда доберется до безопасного места.
Раз…
Два…
Три…
…и снова звук открывающейся двери заставил девушку остаться на месте.
«Да что же произошло? Откуда столько магов на ночь глядя?»
То, что это маги, Эль четко чувствовала. Их ауру трудно было не узнать. Мощные энергетические импульсы были настолько явственно осязаемыми, что даже кончики пальцев начало покалывать. Такой отклик в своем теле Элизабет уже чувствовала раньше, когда нянька-лекарка в сиротском доме творила над ней ворожбу, выгоняя болезнь из организма. Ей позже в том же сиротском доме объяснили, что такое могут чувствовать не все маги, и что это реакция на колдовство, которое творит или творил человек чуть ранее. И именно с того момента к Элизабет начали относиться по-другому. Именно с того момента она в том доме стала чужая. Хоть этого и никто не говорил открыто в глаза, но Элизабет это чувствовала, ощущала всем своим существом.