Я покончила с этим, покончила с тем, чтобы быть желанной издалека.
— Я больше не могу этого делать. Три человека это слишком в отношениях.
Я схватила свое платье и сердито натянула его через голову, не обращая внимания, услышав треск. Оно стоил целое состояние, но я могу купить новое. Я могу иметь все, что можно купить за деньги, и даже больше, если бы отец потянул за нужные ниточки. Все обращались со мной как с принцессой. Избалованная принцесса Нью-Йорка. Я знала, что это прозвище распространялось неприятным шепотом в наших кругах. Ни на что не годна, кроме как ходить по магазинам и быть красивой. Конечно, я преуспела и в том, и в другом, но я также была лучшей в классе и имела цели в жизни, которые никогда не имели значения.
— Я никогда... — сказал потрясенный Джованни, карабкаясь за мной.
— Не изменял, нет, ты этого не делал.
Часть меня хотела, чтобы он изменил. Тогда я могла бы бросить его, отплатить, отомстить, что могло бы занять меня, но сейчас его растерянное выражение лица заставляло меня испытывать вину.
— Мой отец всегда был и всегда будет частью этих отношений. Он также бросит тень на наш брак. Меня тошнит от этого. Ты хочешь жениться на нем или на мне?
Джованни уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова. Это сводило меня с ума. Это не его вина. А моя, что я никогда не была довольна тем, что имела, за то, что хотела любви, которая горела бы так ярко, что прорвалась бы сквозь тень папы. Быть может, этой любви и не существовало, но я еще не была готова проглотить эту горькую пилюлю принятия.
— Послушай, Марси, успокойся. Ты знаешь, что я поклоняюсь земле, по которой ты ходишь. Я обожаю тебя, почитаю тебя. Я буду лучшим мужем, каким только смогу быть для тебя.
Он боготворил меня, как недосягаемую принцессу. Каждый поцелуй, каждое прикосновение были пропитаны заботой, уважением, страхом... страхом перед тем, что сделает мой отец, если Джованни рассердит меня или его. Я ненавидела это.
Поначалу его мягкость и сдержанность были подкупающими. Он знал, что это мой первый поцелуй, и ему потребовалось три месяца, чтобы поцеловать меня. Мне пришлось силой поцеловать его. Каждый второй шаг в наших физических отношениях тоже был инициирован мной, и их было немного, чтобы сосчитать. Иногда мне казалось, что я навязываю ему себя. Я, у которой парни чуть не сворачивали себе шею, чтобы посмотреть.
Если бы я пошла куда-нибудь, где меня никто не знал, тогда у меня мог бы быть новый парень каждую ночь. Но я не хотела убегать. Я не хотела скрывать, кем я являюсь, кем является мой отец. Я хотела кого-то, кто хотел бы меня достаточно сильно, рискуя навлечь на себя гнев папы. Джованни не был таким человеком. Я давно поняла это, но цеплялась за эти отношения, даже согласилась на его предложение руки и сердца, хотя уже тогда знала, что он не даст мне того, чего я хотела. Два года, три месяца и четыре дня. Еще один день не прибавился бы к нашим отношениям. Через десять дней после нашей помолвки все было кончено. Я уже могу предвидеть, какой шум вызовет эта новость.