Сломанная марионетка (Джонс) - страница 45

— Почему это плохо? — быстро спрашиваю я, прежде чем успеваю остановить себя. — Я имею в виду, почему наличие повязки — это плохо?

— Это слабость. Мне нечего было терять, пока я не встретил тебя. Я не могу позволить себе иметь слабость, не в этой жизни.

— Ну, может быть, мы встретимся в другой жизни, и я смогу стать для тебя чем-то большим, чем заплаткой. — Я смотрю на него, и его глаза встречаются с моими. Темные глубины погружаются в мои, цепляясь за них, как пламя за угли.

— И чья она будет? — спрашивает Бишоп, вскидывая брови, когда он переводит взгляд с моих губ на глаза.

— Твоя.

Подъехав к моему дому, Бишоп выходит из машины и открывает мне дверь.

— Я могу идти, Бишоп.

— Да, — бормочет он, подхватывая меня руками под ноги и поднимая с сиденья. — Но ты не обязана. — После нашего короткого разговора по дороге домой я поняла, что мне нужно отпустить его. Я не могу продолжать держаться за то, что, как мне кажется, мы могли бы иметь вместе, потому что этого не произойдет. Он — Бишоп Винсент Хейс, а я — это я. Чертова неразбериха.

Поворачиваюсь к нему лицом, как раз когда мы подходим к входной двери. Входной двери, на которой нет никаких следов вечеринки, бушевавшей ранее. Думаю, кто-то — или кто-то из Королей — завершил ее.

— Могу я тебя кое о чем спросить?

Он широко открывает дверь.

— Да.

— Если я спрошу тебя о чем-то... ты скажешь мне правду?

— Это зависит от обстоятельств, — отвечает Бишоп, заходя внутрь и закрывая за нами дверь. — Если это касается меня, то да, но если это касается клуба, то нет.

— Преданность? — Он ставит меня на пол, и я поднимаюсь наверх, а он следует за мной.

— Что-то вроде этого, — бормочет он себе под нос. Так тихо, что я почти не замечаю этого. Зайдя в свою комнату, я растягиваюсь на кровати, сдувая волосы с лица. Матрас прогибается, когда Бишоп садится на него. — Мне нужно спросить тебя кое о чем, и мне нужно, чтобы ты была честна со мной, — начинает он.

Я сглатываю все нервы, которые вызывают эти слова, и киваю. Знаю, о чем он собирается спросить, — и мысленно готовилась к этому всю дорогу домой, — но это все еще тревожит меня. Я никогда не произносила эти слова вслух. Никогда никому не рассказывала свой самый темный секрет, не говоря уже о парне, к которому у меня есть чувства.

— Кто-то что-то сделал с тобой, когда ты была маленькой?

Повернувшись к нему, я опускаю голову на ладонь. Тени от тусклой лампы отбрасывают резкие линии на его челюсть и идеальный нос. У него профиль модели из GQ, но извращенный ум Майкла Майерса. Очаровательно. Выдохнув, я закрываю глаза.