— Да.
Он скрипит зубами, я открываю глаза и наблюдаю, как его руки сжимаются в кулаки на коленях. Его ноздри раздуваются.
— Кто?
Я знаю его имя. Не знаю где он и что с ним случилось, но знаю его имя.
— Я не знаю, кто он. Мало что помню. Знаю только, что это началось, когда я была маленькой. — Ложусь на спину и подкладываю руки под голову.
— Расскажи мне все подробности, — просит Бишоп, поворачиваясь ко мне лицом. — Я серьезно, Мэдисон.
О, я знаю, что он это имеет в виду, и знаю, что если назову ему имя, он без проблем найдет этого парня. Неважно, находится ли Лукан в Китае или он уже под землей. Я знаю, что Бишоп найдет его и убьет, если он еще жив, но это моя добыча. Я давно обещала себе, что однажды получу свое возмездие, и не собираюсь обманывать свое молодое «я», поэтому лгу.
— Я не знаю его имени.
Бишоп внимательно изучает мое лицо, и я начинаю паниковать. Знаю, что он может читать людей; он читает людей так точно, но всегда говорит, что ему трудно читать меня. Несмотря на то, что я знаю это, паранойя начинает работать в усиленном режиме, и я прочищаю горло, понимая, что должна сказать ему что-то, чтобы он немного отступил. Бишоп открывает рот, вероятно собираясь обвинить меня в очевидной лжи, но я вмешиваюсь.
— Он называл меня Сильвер.
— Сильвер? — спрашивает Бишоп, обдумывая эти слова. — В смысле, он знал, что ты Серебряный Лебедь?
Я пожимаю плечами.
— Честно говоря, я не знаю.
Бишоп встает и идет к двери. Остановившись, он наклоняет голову к плечу.
— Поспи немного. — Затем парень уходит, оставляя меня там вариться. Черт. Я дала слишком много? Он понял, кто это? Конечно, нет. Никто не знал, что так меня называл Лукан, кроме меня и Лукана... и…
Забудь.
Но Бишоп умен — слишком умен. Он улавливает вещи, которые ускользают от обычных ушей и глаз.
Сбросив ноги с кровати, я тянусь под нее, пока рукой не нащупываю потертую кожу, к которой я так привыкла прикасаться. Вытащив ее, передвигаюсь по кровати, пока не прислоняюсь к изголовью. Открыв первые несколько страниц, я перехожу к тому, на чем остановилась.
10.
Откровение
Et delicatis praetulissem, sicut truncum arboris fluitantem olor et quasi argentum bullet sicut mortiferum.
— Соблазнительная, как плывущий лебедь, но смертоносная, как серебряная пуля.
— Я хочу знать почему, — допытывалась я, пытаясь заставить Хамфри признаться. Почему так важно, чтобы женщина не родилась в этом культе?
— Я же сказал тебе, женщина. Ты знаешь только то, что я хочу, чтобы ты знала. Ничего из этого не должно иметь для тебя смысла, потому что ты женщина. — Сдерживая все свои реакции, я села на один из стульев. Глядя на обжигающе горячее пламя, которое мерцало в каменном камине, я повернула голову к нему.