Я моргаю и пытаюсь собрать достаточно связных мыслей, чтобы задать несколько вопросов.
— Как? Но почему ты не забрал меня тогда?
— Здесь происходили вещи, которые нужно было убрать, и тебе нужно было успокоиться. Я бы предпочел, чтобы ты не находилась в США, пока все улаживается.
— И все уладилось? — спрашиваю я, извиваясь по его телу так, чтобы оказаться подальше от его члена.
— Нет. — Он толкает меня обратно вниз, так что теперь я нахожусь прямо на нем.
Дерьмо.
— Так почему ты вернул меня обратно? — Я пытаюсь отстраниться, раздраженная тем, как меня возбуждает то, что он так прижимается ко мне. И не считая того, что я злюсь из-за этого сна, он возбуждает меня точно так же.
Бишоп прижимается ко мне, достаточно сильно, чтобы я зашипела. Сузив глаза, его вторая рука поднимается, и он проводит пальцем под моим подбородком, приподнимая мою голову вверх.
— Кто-то прикоснулся к тому, что принадлежит мне. Вот что, бл*дь, произошло.
— Ты говоришь это, но не говоришь мне, что «мы» такое, или что-то в этом роде.
— Ярлык? Тебе нужен ярлык?
— Нет! — Я качаю головой. Выдыхая, слезаю с его коленей, и он позволяет мне. — Я не знаю, чего хочу, но знаю, что хочу тебя.
— Ну и хрен с ним, с остальным. Это все, что имеет значение.
— Но что это значит? — спрашиваю я, жестикулируя между нами двумя, мой девчачий мозг работает со скоростью сто миль в час.
— Это значит, что ты моя. Вот и все, что это значит.
— А... что насчет тебя? — Я саркастически смеюсь. — Если ты думаешь, что я буду смотреть, как ты ходишь вокруг...
— Ты когда-нибудь видела, чтобы я был шлюхой?
— Я видела, как ты трогаешь одну, — бормочу себе под нос, вспоминая его и Элли.
Бишоп не отвечает, и я поднимаю на него глаза. Он стоит передо мной, его колени опираются на матрас моей кровати. Наклонившись, он раздвигает мои ноги и подползает ко мне. Наклонившись, он проводит губами по моим губам.
— И она мертва. Поэтому я спрошу тебя снова: ты видела, чтобы я был шлюхой?
То, как он говорит о том, что Элли мертва, и то, что это он убил ее, должно было бы расстроить меня, но этого не происходит. Я не знаю, почему он это сделал. Черт, я даже не понимаю, что Элли сделала, чтобы заслужить то, что ее убрали. Но по какой-то безумной причине мне все равно.
— Нет. — Я медленно качаю головой, и он снова наклоняется, прижимаясь поцелуем к моим губам. Дверь моей спальни распахивается.
— Итак, это было... — Нейт останавливается, и Бишоп улыбается мне в губы, прежде чем сделать шаг назад. — Я что-то прервал?
— Уходи. Пожалуйста, уходи, — смеюсь я над Нейтом.