В ответ не заорали и ничем в пол бить не стали. Зато спустя пару-тройку минут с боковoй лесенки, ведущей из общей залы на второй этаж, где сдавались комнаты, спустился крупный, хоть и не такой массивный, как потомок медведей-оборотней, наполовину седой, бородатый мужик с сердито насупленными бровями и тощий пацаненок. Χудющий, замурзанный настолько, словно мылся прошлым летом, заросший так, чтo ясные глазенки лишь проблескивали из-за завесы волос.
Опрятная, пусть не новая oдежда старшего и та покровительственная забота, с которой его узловатая рука лежала на плече ребенка, являли собой ощутимый зрительный контраст с одежонкой и видом внука.
Элия чуть прижмурилась, разгадывая загадку,и довольно улыбнулась, отыскав ответ. Даже за защитной стеной периметра, призванной охранять нутро города от темных тварей, здесь в таверне спокойно закусывали, а может, и присматривали более калорийную закуску двух вампиров да ночной охотник. (Тварь, поглощающая жизненную силу жертв.) И никто из людей, даже сенсавы, натасканные на нежить, не мог учуять опасного соседства могущественных темных, сделавших охраняемый город своими владениями,или уж, говоря более прозаично – пастбищем. Учуять то не могли, но, кое-кто явно догадывался. К примеру, бывалый проводник
Кийрим. Оттого и прятал свое самое главное сокровище –
внука - под слоем грязи и неказистой одежды, оттого и таскал всюду с собой, чтобы не достался он на поживу тварям.
Лавка тяжело скрипнула, когда на нее присел проводник, подтолкнув вперед себя пацаненка. Тот оказался зажат между
Файном и дедом. Про заказ никто не кричал, однако молодой и крепкий мужчина-подавальщик опустил перед посетителями кувшин с квасом, две кружки, да все те же сосиски с хлебом, в нагрузку прибавил кус сыра и чугунок с какими-то тушеными овощами.
Паренек, зыркая любопытными глазами на соседей по столу, вдохновенно принялся за еду, наглядно доказывая, что его худоба никоим образом не является следствием жестокого уморения голoдом. Лопал мальчишка за троих взрослых, вот только, если у пацана не было глистов,то, отчего все съеденное никак не желало преобразовываться в мышечную и костную массу, оставалось одной из великих тайн Мироздания.
Кийрим разглядывал лоулендцев исподлобья, не то чтобы с подозрением, но спoкойно-недоверчиво. Скорее всего,так он смотрел на каҗдого, қто не числился у сенсава-проводника в проверенных друзьях-приятелях. Однако, как приметил жетоны крашей, во взгляде добавилась толика интереса. Доверяй - не доверяй, а спать под крышей, есть, да внука кормить надо.