Часы пробили одиннадцать.
Теперь пора. Покойный барон вот-вот появится.
– Как только я выйду – поднимешь мост, – проинструктировала девушка сенешаля. – Когда все сделаю – крикну, впустишь меня в замок.
– Будет исполнено, госпожа.
За пределами стен Талагия с наслаждением подставила лицо под свежий, но теплый ночной ветер. Оказавшись вне крепости, лю Ленх осознала, что там, внутри, обстановка слегка гнетущая. Будто старая баронесса и ее слуга сами давно умерли, но не ведали этого. Жить в добровольном заточении десять лет! Какой нормальный человек смог бы выдержать такое?! Головой они точно повредились.
Даже нос легата задышал, вдыхая богатый букет ночи. Легкий бриз трепал кудри воительницы, принося с собой аромат цветов и трав.
Внезапно она учуяла другой запах. Неестественный, но такой знакомый – смрад мертвечины. Покойный супруг Ульрации близко.
Девушка достала меч, легко перекинула его из руки в руку, и приготовилась к бою.
Вскоре показался и сам Шарладий. Издалека его можно было принять за живого человека, но опытный глаз Талагии уловил едва заметные отличия – походка не отличалась упругостью, пластичностью, свойственной людям. Была какой-то деревянной. Механической, как у изобретений гномов. Будто не ноги несли тело, а тело тащило за собой непослушные конечности.
Сомнений не оставалось – перед баронессой зомби. Или гуль, как их называли карлики. На севере Империи такие создания именовались упырями. Мертвец, поднятый из могилы колдовской силой некроманта, Грешного Магистра.
Лю Ленх приняла стойку и выставила вперед острие меча. Смрад усиливался по мере приближения нежити. Вот уже можно различить глаза лю Матогры – белые, лишенные зрачков. И ржавчину, покрывающую его доспехи густым рыжим налетом.
Барон брел, размеренно переставляя ноги в латных сапогах, хлюпая грязью и позвякивая броней. Внезапно, не доходя десяток шагов до противника, покойник остановился. Постоял несколько мгновений и отправился в обход Талагии.
Девушка даже растерялась. Обычно зомби прут напролом, невзирая на преграды, удары и утраченные части тела, атакуя врага, пока кто-то не скончается – сам упырь, или человек.
Этот же самым спокойным образом обогнул путешественницу и направился дальше – к поднятому мосту замка.
– Эй! – крикнула посланница вслед удаляющемуся зомби. – Ты куда собрался?
Ноль внимания! Он продолжал идти к намеченной цели. Баронесса засунула два пальца в рот и оглушительно свистнула. Никакой реакции! Словно здесь и не было никого!
– Ну уже нет! – возмутилась странница. – Так не пойдет!
В один прыжок воительница настигла мертвяка и нанесла удар мечом по шее, намереваясь отсечь голову нежити. Клинок скользнул по кольцам бармицы, не причинив гулю ни малейшего вреда! Это кто же додумался облачить гуля в доспехи? Баронесса привыкла сражаться с нечистью, но никто из них не был защищен броней. Слишком дорогое удовольствие. Обычно с покойника снимали кирасы, кольчуги, шлемы, дабы те продолжали служить живым, хороня в простых одеждах. Приличные люди еще и вбивают в сердце осиновый кол. Гномы вовсе сжигают павших – лучшая гарантия, что труп никто не поднимет из могилы.