– Пора нам приготовиться к ночи! – хлопнул в ладоши Хелистан.
Остроухие к предстоящему поединку относились не как к схватке, живым из которой выйдет только один, а как к цирковому представлению. Или хуже того – выступлению заезжего менестреля.
Конечно, Талагия, не испытывала особого пиетета к жизни – слишком много народа она положила. Как людей, так и не очень. Лила бы слезы над каждым убитым паучком – избрала бы себе другую профессию, благо для женщины Церетта это несложно – сидела бы в башне, расчесывая косу, да ждала мужа из дальнего похода. Дело нехитрое. Вон, та же Ульрация, тридцать лет так прожила, и даже после гибели благоверного дождалась.
Но баронесса уважала смерть. Смерть – это место, где никто не имеет права беспокоить человека. У каждого должно быть право отправиться в иной мир, если не почестями, то с уважением, чтобы власть выспаться, отдохнуть от бренности мирской.
У бессмертных было свое, особое мнение.
Они вытащили на дорогу перед замком столы, расставили стулья. Для лорда спустили с корабля самый натуральный трон. Накрыли настоящий пир! Чего тут только не было! Разнообразная рыба, икра черная и красная, бараньи ноги, молочные поросята, шпикачки, пироги, пряники. Вино и эль – бочками. Провианта припасено явно больше, чем того требовалось самим эльфам. И этим воспользовались горожане – самые смелые, кто поспешил к замку, завидев "Воладору Навия". Остроухие никого не прогоняли – напротив, усаживали за стол. Путешественница успела заметить, как некоторые сразу сгребли в карманы серебряные приборы, благо – не эльфийские, а баронские.
Пиром за чужой счет не побрезговала и старая лю Матогра, которая успела привыкнуть к вкусной и здоровой пище. Не на свои куплено – не жалко. Баронесса уплетала лакомства, только шум стоял, позабыв о приличиях. Один Гук беспокоился, чтобы хозяйка не переедала, а не то заворот случиться может. Причем свою заботу он выражал с набитым ртом.
Рядом устроились менестрели с лютнями и флейтами. Происходящее можно было бы принять за какой-то праздник, если бы не виновник торжества – барон Завгарий, прикованный за лодыжку к ножке стола. Дворянин – единственный, кто не разделял всеобщего воодушевления. И единственный, кто не притронулся к своей тарелке.
– Ты чего это? – подмигнул Хелистан, толкнув локтем дуэлянта. – Ешь давай! А то кто его знает, когда в следующий раз придется… может быть, и никогда!
– Спасибо, я уже зубами поел, – прошамкал барон беззубым ртом.
– Дело твое, – пожал плечами лорд. – А ты, дитя мое, не думала улучшить свою кровь? – повернулся Кербер к Талагии.