Талагия, допив эль, перевернула глиняную кружку вверх дном, обозначая конец трапезы, и встала с табурета.
– Госпожа, вы ничего не забыли? – насторожился трактирщик.
– Ой, не стоит благодарности, – отмахнула баронесса.
– Я имел в виду деньги…
– Деньги? Какие деньги?
– Как это – какие деньги? – испуганно распахнул глаза корчмарь. – За ваш ужин и за… за все это…
– За это – за что? – нахмурилась воительница.
– За эль для всех!
– Так ты же сам просил сделать что-нибудь, пока тебе мебель не покрушили!
– Но я же не это имел в виду! – возмутился хозяин. – Не за мой же счет! Так я и сам бы смог!
– Ну почему же за твой счет…
Девушка вынула из-за пояса медный жетон посланника особых поручений.
– Счет можешь отправить в Церетт, Триумвирату.
– Но… но… но я же… – залепетал мужчина.
– Слава Империи, – улыбнулась лю Ленх.
– Слава Триумвирату, – рассеяно ответил трактирщик.
Подхватив с пола сумку с отрубленной головой тролля, оставив кровавый подтек на досках, воительница направилась прочь, в теплую летнюю ночь.
Нет, была б она постоянным посетителем "Ржавой подковы" – расплатилась бы. Деньжата у легата водились. За себя заплатила бы точно. Да и Триумвират нельзя упрекнуть в глухоте к стенаниям подданных. Империя всегда платит по счетам. Направит младшего казначея для проверки, посчитают, подобьют… и года через полтора-два точно заплатит. Хорошо, бывают задержки, ради одного счета никто не будет посылать казначея. Максимум – через пять лет. Но заплатит!
Баронесса не могла не заметить, что следом за ней из кабака вышел еще один человек. Небрежным жестом, как бы поправляя, дама откинула полу плаща, обнажая рукоять меча, и занялась веревкой, медленно, не торопясь, приторачивая мешок с трофеем к седлу. Между тем все чувства обострились. Даже сова, вращая головой по кругу, не сравнилась бы с Талагией в этот момент. Девушка замечала абсолютно все. Мотылька, бившегося в стекло с громоподобным звуком, крошечную мышку, грызущую объедки с омерзительным чавканьем, кота, крадущегося к мышке, царапающего утрамбованную копытами и подошвами почву со скрежетом, от которого начинали ныть зубы.
И, конечно, одинокую тень, пахнущую бараниной, каротостанским вином и духами. Незнакомец приближался к путнице. Сапоги скрипели кожей. Поношенные, но добротные. Крестьянин такие не может себе позволить, ремесленник на выход оденет лучшее, то есть новое. Колдун? Тот бы не стал подкрадываться – шарахнул бы заклинание в спину и всех делов.
Да кто же ты? Странница терялась в догадках.
Подпустив человека поближе, посланница саданула локтем в то место, где должен находится нос, и сразу добавила кулаком под ребра. Не надо смотреть, что Талагия стройна, как тростинка. Эта хрупкость обманчива. Силы у девушки более, чем достаточно, а где не хватит силы – с лихвой окупится умением и опытом.