– А вы понимаете, что я не могу его оживить? Только убить насовсем?
– Разумеется, дите мое. Именно этого я и хочу, чтобы Шарладий лю Матогра обрел вечный покой, как подобает уважаемому барону, а не околачивался по ночам, словно… словно какой-то нищий бродяга!
– Отлично, – выдохнула странница. – Порядок вы знаете: отправьте заявку в Церетт и через пару лет вам кого-нибудь пришлют…
– Зачем так долго ждать, госпожа? – вмешался в разговор Гук. – Вы же сейчас здесь! Мы могли бы договориться…
– То есть вы намерены подкупить государственного служащего, а именно – легата Триумвирата в лице меня? – вкрадчиво произнесла Талагия.
– Именно так, – невинно улыбнулся сенешаль.
– Прелестно! Это здорово меняет дело! Сто дукатов!
Улыбка застыла на лице мужчины. Глаза слуги изумленно распахнулись, а челюсть, обретя возможность двигаться после пережитого шока, упала на грудь. Он посмотрел на свою хозяйку, но та словно потеряла всякий интерес к разговору. А дамочка не так проста, как показалось сначала! Совершение преступления она полностью предоставила Гуку, самоустранившись, дабы, в случае чего, остаться чистой.
– Но у нас нет таких денег! – прошипел мужчина.
– Нет денег – нет помощи, – пожала плечами путешественница. – Утром я отправляюсь дальше, а вы тут как-нибудь сами…
– Постойте! – воскликнула лю Матогра.
Баронесса поднялась с кресла, чуть прихрамывая, но старательно сохраняя величественную осанку, спустилась по ступеням и приблизилась к гостье. Губы старухи гневно сжались, в глазах, превратившихся в щелочки, кипел огонь. Пристально глядя на Талагию, Ульцария сняла с себя цепочку с кулоном, сережки и вложила их в руку страннице.
– Этого достаточно?
Девушка взвесила драгоценности. Золото, сапфиры, немного бриллиантов, правда – совсем мелких. Но работа хорошая – сразу видно, трудились гномы. Только их мастера способны выполнить тончайшую филигрань, складывающуюся в ажурный, воздушный узор.
Посланница заметила еще одну вещь – совершенно потрясающий перстень с арбузным турмалином на пальце баронессы. Он так и притягивал внимание. Безумной красивый, с зеленой окантовкой, но бордовый внутри. В точности, как и арбуз, откуда и пошло название.
Такие самоцветы попадались очень редко – их привозили только из Чайлая, тщательно оберегая месторождения. Еще меньше мастеров брались за работу с ними – слишком хрупкий. Чуть передавить, закрепляя в оправе – и все, рассыплется мелкими осколками, не имеющими никакой ценности.
– Добавьте еще колечко, и мы в расчете, – предложила Талагия.
– Ни за что! – решительно отказала Ульцария. – Это первый подарок моего покойного Шарладия! Возьмете диадему?