Комната теряет свои очертания, в белесой мгле уже ничего не разобрать. Стою, потерянная, и молюсь только об одном – не потерять сознание. В этот раз спасительная тьма мне не нужна. Мне нужны ответы. Хоть какие-нибудь. Хоть крупица здравого смысла во всем происходящем.
Неожиданно наваливается тишина. Внезапная, глухая, давящая, как в вакууме.
А потом… Потом холодным воздухом по плечам, приходит ощущение того, что он здесь, прямо за моей спиной. Еле сглотнув, горячий ком, вставший поперек горла, медленно оборачиваюсь.
В последний миг удается сдержать крик, когда вижу его. Темный, живой туман, прорисовывающийся в молочно-белом мареве. Он пульсирует, обретает очертания, из сумрачного размытого пятна проступает высокая фигура. Мужская, высокая, широкоплечая.
Туман бледнеет, все больше выдавая контуры того, кому принадлежит.
Вижу черты его лица, глаза. Серые, под стать самому туману, проницательные, кажется, что смотрят вглубь, проникая под внешнюю оболочку.
Хочется укрыться, спрятаться от него, но не могу даже пошевелиться. Смотрю на него, глупо открыв рот.
Когда шла за ответами, звала его, в голове, где-то на задворках билась мысль, что все это бред больного воображения. Звала, но не верила, что появится.
И вот он передо мной, а я не знаю, что делать, что спрашивать.
Ураган из белой мглы успокаивается. Теперь вижу его довольно отчетливо, по контуру тела, будто испаряясь с его поверхности, стелются белые клубы тумана.
Голова, верхняя часть туловища меньше покрыты им, зато ноги практически утопают в клубах. Так что толком и не рассмотреть. Он в черной одежде. На плече проступает темная татуировка. Что-то абстрактное, замысловатый узор. Однажды, я ее уже видела. Она появлялась на руке у Андрея.
Выдыхаю, только тут осознав, что все это время задерживала дыхание, и легкие уже жжет от недостатка кислорода. Рассматриваю его во все глаза.
Хороший такой мужик, качественный. Высокий, плечистый. Не скажу, что здоровенный, как Ришкин Андрей-гора мышц. У этого все в меру. По тому, как стоит, как держится – видно, что сильный. На каком-то подсознательном уровне эту силу улавливаешь, впитываешь, а еще от него идет уверенность. В себе, в своих действиях, в своей правоте. Это бесит, выводит из себя. Но я по-прежнему стою перед ним, не скрываясь, рассматриваю. Причем одолевает такое чувство, будто он снисходительно позволяет это сделать. Молча, ждет, когда налюбуюсь.
Черт. Внутри смущение поднимается, оттого что впервые вижу того, с кем неоднократно занималась сексом. Странное чувство, так и хочется протянуть "так вот ты какой", но молчу. Во рту пересохло, я вообще, похоже, забыла, как своим голосом пользоваться.