Протянув руку, крепкими пальцами хватает за подбородок, не давая отвернуться, вынуждая смотреть в глаза. Склонился ниже, почти вплотную приблизившись к моему лицу. Меня словно парализовало. Нет сил сопротивляться, вырываться. Просто стою и смотрю на него, как удав на кролика.
– Жаль огорчать, но ты это уже почти сделала. Почти разбила цепи.
– Их там еще две!
– Ненадолго.
Он так убежденно это произносит, что я ему верю. Безоговорочно. Ощущая себя беспомощной, как никогда до этого.
– И что будет, когда оковы спадут? Что? Ты уйдешь, оставив меня в покое? Исчезнешь из моей жизни?
В этот раз легкая улыбка касается уголков его губ.
Почти любовно проводит кончиками пальцев по скуле, очерчивает овал лица, и, склонившись еще ниже, практически на самое ухо произносит:
– Никогда.
Дергаюсь, словно от удара. Это слово прожигает насквозь. Рушит надежду, ломает самообладание. Никогда. Вот так просто. Не подлежит обжалованию.
Его лицо так близко. Мерцающий взгляд скользит по коже, заглядывает внутрь, под защитный панцирь. Видит насквозь, читая меня между строк.
Я смотрю в ответ. Практически не мигая. Не пытаясь спрятаться, скрыть эмоции, что раздираю изнутри. Пусть видит! Пусть знает, как сильно я его ненавижу!
Улыбается, с сарказмом. Потом, хмыкнув, отпускает, и еще раз смерив холодным взглядом, просто исчезает, оставив в гордом одиночестве.
Стою посреди гостиной, пытаясь перевести дух. Сердце в груди грохочет как ненормальное, все тело ходуном ходит.
Зачем я его позвала? Ничего не прояснилось, наоборот запутываясь до невозможности.
Если ему нужна помощь, то почему просто не попросил? Зачем надо было превращать мою жизнь в нескончаемую череду ужасов, жутких тайн, невероятно чувственных прикосновений.
Надо было просто попросить! Да, я сама бы побежала эти цепи откручивать, если бы знала, что его нужно освободить. Давно бы их разбила, лишь бы больше не видеть его, не чувствовать на себе потусторонний взгляд! Зубами бы оковы перегрызла. Что угодно лишь бы освободить его и самой освободиться от его присутствия в моей жизни.
Значит, ему такая помощь не нужна. Ему хочется пугать, загонять меня в тупик, вытаскивать на поверхность все ужасы, что хранятся в подсознании, параллельно с этим трахая на разные лады. Конечно, так ведь веселее. Заскучал, поди, пока в заточении сидел!
Во рту горечь, в душе горечь. Хреново до невозможности.
О какой любви он вообще говорит, если дышать не получается, потому что от ненависти душа стынет. Ненормальный!
Пошатываясь, выхожу из гостиной в прихожую, пытаясь хоть немного придти в себя, очнутся. Вырвать из памяти леденящий взгляд. Встреча с ним меня измотала, лишив сил и внутреннего равновесия.