Светло-голубые капли тяжело падают на поверхность, впитываясь внутрь, исчезая.
Цепь начинает покрываться инеем, резным, с белыми снежными наростами. Голубые щупальца льда расплываются вверх и вниз по звеньям, наполняя воздух характерным зимним хрустом. Чувствую, как температура воздуха понизилась, и изо рта клубится белый пар. Отступаю медленно, не сводя глаз с застывшего тумана, уже догадываясь, что сейчас произойдет.
Лед покрывает весь металл, вгрызаясь в него, промораживая насквозь. Секундная тишина, а потом цепь медленно поднимается выше, замирает в натянутом положении, и с силой ударяет по полу, разлетаясь на миллионы осколков. Прикрываю лицо, в попытках защититься от них, но они будто пролетают насквозь, не причиняя вреда.
Туман, скованный последней цепью, лютует, мечется из стороны в сторону, стремясь избавиться от оставшихся оков. Но они держат, жалобно скрипя, звеня. Но держат. Надолго ли? В ларце осталась последняя черно-красная склянка.
Утро встречает хмурым небом за окном и таким же хмурым настроением.
В голове полный кишмиш. Сумбур. Вспоминаю вчерашний "разговор" с НИМ. В груди что-то непонятное шевелится, когда воскрешаю его образ. Что-то странное.
Глаза эти дымчато-серые покоя не давали, задевая потаенные струны в душе. Трясти начинает при воспоминаниях о нем, в животе гудит, вибрирует комок нервов. Думать о призрачном тумане было гораздо проще, чем о конкретном субъекте.
Села на край кровати, уперлась локтями в колени, свесив голову вниз.
На душе тяжело, неспокойно, и как избавиться от этого состояния не знаю.
Пытаюсь переключиться, подумать о чем-нибудь приятном, но вместо этого вспоминаю подземелье, узника, люто рвущегося на волю. Вторую разорванную цепь.
Он меня использует по всем фронтам. И что бы тело свое заполучить, и чтобы разбить оковы, удерживающие другую часть его в заточении.
Только почему именно я? Почему Аринку не использовал в своих целях? Или пробовал, да не получилось? Только я, дура такая, оказалась чувствительна к его «чарам»?
Гадать нет смысла. Все это лишь предположения, не имеющие под собой твердого основания.
Интересно, что же такое хранится в этих бутылочках, если оно может вот так, за несколько секунд, разрушить цепи, толщиной с мужскую руку?
Что в них такого? Снова вспоминаю ларец и три склянки. Две уже использовала: ядовитую бурую, ледяную голубую, осталась последняя красно-черная.
Не знаю, что и думать.
Как зомби хожу по комнате из угла в угол, пытаясь собраться, но не выходит. То замру у окна, проваливаясь в свои воспоминания, размышления, то ищу одежду, не замечая, как уже сжимаю ее в руках. Рассеянная, потерянная. Будто в лесу заблудилась и не знаю куда идти, зачем, для чего.