Марирский ждет, очевидно, того, чтобы я поднялся. Но я не поднимаюсь. Я тоже жду. Конечно, есть риск, что он плюнет на меня и станет пытать Зига, но я уверен, что не плюнет. Меня он ненавидит больше, чем его. И я не ошибаюсь в своих предположениях, когда слышу шаги за спиной. Когда Себ склоняется надо мной.
Раз – и я оборачиваю цепь вокруг его шеи.
Два – дергаю на себя.
Марирский хрипит, как еще несколько минут назад задыхался Зигвальд. И с его пальцев сыплются искры схем: я просчитался, когда решил, что они лишат его магии. Значит, дело все-таки в гъердовых браслетах! В другом оказался прав – магия Себа ударяется о замагиченный металл, не причиняя цепи вреда, и не помогая разомкнуть тиски. Поэтому он не силах их сбросить. По глазам вижу, что он готов бросить схему в меня, по струящейся во взгляде ненависти.
Я здорово рискую, потому что сейчас должен появиться маджер и защищать хозяина, но видимо у Себа просто нет магического защитника.
– Я от боли могу тебя и задушить! – предупреждаю я. – Выводи нас отсюда, и останешься жив.
– Нет, – с трудом выплевывает он и вдруг ударяет схемой не в меня, в Зига. Она срывается с его пальцев, окрашивая пространство алым, и брат тоже падает, как подкошенный.
– Я выживу, – хрипит эта мразь, – а вот он умрет.
Самый простой и страшный способ разорвать схему – смерть мага, ее создавшего. И глядя на корчащегося на полу брата, я сворачиваю шею единственному нашему шансу выйти из Аелуры. Единственному моему шансу помочь Алисии.
Три – хрустят кости Себастиана.
Я делаю шаг назад и падаю вместе с ним. Сил не остается даже проверить, что с Зигвальдом. Все ушли на атаку и принятие решения. Дышит ли брат? Только бы все было не напрасно.
Зато я слышу голос Алисии. Моей Алисии. Он доносится словно издалека, но становится все ближе и ближе. Она спрашивает как я, склоняется надо мной, гладит по щекам, целует в губы. Это какая-то предсмертная иллюзия? Только когда губу обжигает болью, понимаю, что это не сон.
– Ты настоящая, – шепчу я.
И падаю в небытие.
Алисия
– Алисия? Алисия! – голос Райнхарта – сначала изумленный, потом уже более громкий ворвался в мое сознание сквозь туман мягкого сна. Я заворочалась, но просыпаться не хотелось, поэтому я поуютнее закуталась в покрывало, и тут мне на плечо легла рука. В это мгновение я вспомнила все, что случилось, и разом подскочила на постели.
– Райнхарт! – я порывисто его обняла и мгновенно отстранилась, когда он поморщился. – Ой. Прости!
Выглядел он уже гораздо лучше, чем вчера, но восстановительные схемы, под которыми Райнхарт лежал, еще не закончили свою работу. Поэтому сейчас я взволнованно смотрела на него и кусала губы, не в силах справиться с наворачивающимися на глаза слезами. Вчера я не плакала, нет: когда я увидела его вчера, мне казалось, я могла бы сама свернуть шею этому Марирскому, если бы тот еще был жив. Потом мы торопились, везли их во дворец, где уже дожидалась команда лучших магов-лекарей, созванных со всех уголков Барельвицы.