Зигвальд прав: вряд ли он сможет за мной ухаживать без разрешения моего отца, которого я в глаза не видела. То есть видела конечно же, на портретах. Равно как вряд ли мне позволят остаться просто принцессой, не подобрав достойную, по мнению Гориана, партию.
– Жестко вы с ним.
Я оборачиваюсь к догнавшему меня Зигвальду:
– Теперь вы его защищаете?
– Нет. Констатирую факт. Тем более что Райнхарт, кажется, и правда хочет вас защитить.
– Единственный, от кого меня нужно защищать – это он сам. Зигвальд, я могу отказаться от титула?
Он качает головой.
– Боюсь, что нет. В сложившихся обстоятельствах…
– Но ведь есть другие претенденты на престол. Ваш брат, например.
– Мой брат – это одно. Когда есть прямая наследница его величества, если ее уже решили признать – совсем другое.
– Ненавижу Барельвицу, – говорю я.
– Вы ненавидите не Барельвицу, а то, что в ней с вами случилось.
Может быть.
– Я просто хотела быть драматургом. Писать пьесы и чтобы их ставили в театрах. Чтобы людям нравились мои истории.
Зигвальд смеется:
– Представьте себе, вы по-прежнему можете писать пьесы. По крайней мере, пока не станете королевой.
Я наклоняю голову:
– Очень смешно!
– Да нет же. Зато ваши пьесы будут пользоваться очень большой популярностью. Подумайте, кто может отказать принцессе, которая привозит свою пьесу в театр?
– Следуя вашей логике, мне ее даже везти не придется. Ее привезут за меня. Но я не хочу, чтобы мои пьесы ставили потому, что я принцесса. И уж тем более я не хочу, чтобы их цензурировали все, кому не лень – девяносто один советник, потому что это может отрицательно сказаться на королевской семье и нашей репутации.
– Так вы поэтому так расстроены? Боитесь, что не сможете больше писать?
– Я не знаю, – честно призналась я. – Сейчас моя старая жизнь развалилась на части, а новая еще не собралась. Я даже не вижу, во что она соберется.
– Соберется именно в то, во что будет нужно вам, – Зигвальд стал серьезным. – Если захотите писать – будете продолжать писать, и ставить спектакли по вашим пьесам будут не потому, что вы принцесса, а потому, что у вас есть талант. Но вы ведь это и без меня знаете, правда?
– Я знаю только то, что в Барельвице у меня не должно быть ошибок. Потому что ими наверняка захотят воспользоваться те, кто хотел меня отравить и те, кто хотел отнять магию Райнхарта, – я развела руками. – Это слишком большая ответственность.
– Уверен, что вы с ней справитесь, – Зигвальд указал на море. – Видите, какое оно сейчас? Уверен, что в шторм оно выглядит совсем по-другому. И летом, когда впитывает бирюзу и становится манящим и теплым. Это все разные времена, но море одно и то же, и сейчас ваше время – шторм. Так позвольте ему пройти. Девушка, которая выросла в Гризе, лучше меня должна знать, каким ярким бывает солнце после штормов.