! То это тот завиток, стерев который я могу разрушить всю хитрую и сложную схему, угрожающую жизни и благополучию Алисии.
До меня доносится шум приближающихся шагов прежде, чем я успеваю ответить. Это не тюремщик, у него поступь тяжелая, грузная, а здесь чеканный шаг, какой бывает у военных. Десять минут не истекли, так что я настораживаюсь, мысленно зову Розу. Моя львица отзывается, но пока ментально.
Появившийся из-за угла Себ заставляет меня слегка расслабиться. Слегка, потому что герцога Марирского здесь быть не должно. Кажется, он того же мнения обо мне.
– Райнхарт? Что ты здесь делаешь?
– Тот же вопрос к тебе.
– Я по делу в Аелуре, и узнаю, что ты здесь.
Он смотрит на мою мать, затем на меня и улыбается. Так улыбаться может только Себ: слегка кривит губы, но глаз эта улыбка не касается. Я прекрасно знаю, что означает этот взгляд. Он хочет знать, о чем мы говорили, но сегодня обойдется.
– Я тоже не на экскурсии. Прощайте, леви Виграсс.
Мать все понимает либо слишком боится Марирского, потому что с потухшим взглядом отступает к койке.
– Прощайте, ваша светлость.
Я поворачиваю рычаг и между ней и нами появляется буквально вырастает стена. Что самое интересное: стена непонимания, кажется, окончательно рухнула. Я больше не чувствую злости, мне действительно стало легче, и теперь все, что я хочу – докопаться до сути заговора. Поэтому чем меньше внимания я буду уделять Виграсс, тем лучше. Для ее же безопасности. Как знать, возможно, Аелура сейчас самое защищенное место.
Я разворачиваюсь и возвращаюсь теми же коридорами, а Себу приходится идти следом.
– Зачем ты виделся с ней? – спрашивает он.
Себ не только друг отца, он мой друг, но, если верить словам матери, сейчас я не могу верить даже семье. Мачехе. Зигвальду. Никому, кроме Алисии и эри Лимор.
– Хотел посмотреть в глаза той, что чуть не убила королеву.
– И принцессу, – кивает герцог Марирский.
– Мне нужно разобраться с заговором против нее.
– Нам всем нужно.
– Удалось узнать, кто напал на наш поезд?
– К сожалению нет. Договаривался обо всем их главарь, а он погиб в сражении.
Его убил Ликровец. Что только доказывало, что заговор ближе к короне, чем можно представить.
– Я рад, что ты вернулся в Барельвицу.
– Я тоже, Себ. А теперь извини, я хочу повидаться с семьей.
Я прощаюсь с советником перед выходом из крепости, сажусь в мобильез и еду к Жанне. Но стоит мне войти в один из городских особняков Барельвийских, как мачеха в слезах выбегает мне навстречу.
Как будто мне мало на сегодня рыдающих женщин.
– Райнхарт! Элеонор! Она пропала!