– Насчёт этого – нет. В общем, мне не нужен совет, скорее, мнение, потому что моё решение должно кристаллизоваться само. Я сидел рядом с кирьей Има, и она действительно холодна ко мне. А вот Ирэл...
Он потёр подбородок, глядя на перчатки.
– Ты сегодня обратила моё внимание на то, что я не хотел бы видеть. Дилтад действительно женился вынужденно. Я бы не хотел жить, как он. Возможно, я бы мог заинтересовать женщину... со временем, но преодолевать её отвращение...
Ларат нахмурился, глядя в глаза Лиле.
– Я вижу твоё мнение. Я давно не загорался от того, как девушка смотрит на меня. Она глядела на меня так, что я смутился.
– Думаю, твоё решение уже кристаллизовалось, – пожала плечами Лиля. – Мой муж женился на мне, потому что это был выгодный брак... для его рода. Но его запала хватило на первые два года, а потом он стал равнодушен и завёл любовницу.
Она вспомнила ту вылазку на природу, когда Макс вдруг накрыл плечи Вики пледом. Подруга рассмеялась, поглядела на него снизу вверх, и Макс улыбнулся. Это было началом, но она была слепа. Она не видела этого, как и того, что это было концом.
Ларат вдруг потянулся к ней и поймал за подбородок, потом поцеловал в лоб.
– Я подумаю ещё. Спасибо.
– Твой второй поцелуй понравился мне больше первого, – улыбнулась Лиля, отворачиваясь к окну.
Апрель прошёл незаметно, оплетая Чирде распускающимися листьями нокты, ползущей по штукатурке домов, и первые лимоны, свежие, ароматные, лежали теперь на столе в гостиной рядом с зелёными веточками менты, травы, похожей на мяту, но более свежей, почти обжигающей. Лиля ещё пару раз съездила по визитам с Ларатом, и теперь время от времени к ним приходили небольшие изящные конверты, внутри которых прятались витиеватые строчки. "Не соблаговолит ли кир Бинот принять у себя..."
Кир Бинот благоволил. Приезжали не к нему: приезжали к Лиле. С ней сидели в гостиной и вели светские беседы, скучные, длинные, или рассказывали сплетни в явной надежде, что она ответит тем же. Ей приносили коробочки сладостей и присылали красивые веера из шёлка, который тут звался седой и был гораздо прочнее, а ещё живые цветы. Однажды, доставая из свёртка огромную вяленую оленью ногу, Лиля спросила у кира Бинот, что он думает по поводу такого подарка, и он поднял бровь и покивал, а вечером они устроили пир с его прекрасным вином и этой олениной.
– Мне жаль прощаться с тобой, – сказал он, сидя на ковре своей комнаты. – Ты стала мне другом. Последний раз я испытывал такое удовольствие от дружбы в детстве. Я не думал, что с женщиной можно дружить.