На поле было людно. Не каждый двор деревни держал лошадь, но все, которые имелись, были здесь. Почти четыре недели назад с корнем вырванную из земли власку погрузили на телеги, отвезли на молотильню и там оббили от семян, а потом привезли обратно на поле и оставили под холодными осенними росами, чтобы стебли стали мягкими. Теперь пришло время снова собирать их и везти в общие дворы, чтобы просушить перед последующей работой.
– Аяна, а Нэни приедет работать? – поинтересовался парень из рудокопов, подходя к ней.
– Нет. У неё сегодня свои дела.
Парень отошёл, но почти сразу подошёл другой.
– Что-то Нэни не видно, – грустно сказал он. – Она не с тобой приехала?
– Нет, – покачала головой Аяна, и парень отошёл, помрачнев.
Она ушла, оставив Пачу с телегой, чтобы умыться прохладной водой из большой бочки, стоявшей под деревом, но там наткнулась на Рета, ещё одного парня из тех, кто ходил в их двор к Нэни.
– А Нэни не приехала, да? – мрачно спросил он, оглядываясь.
Аяна снова печально покачала головой, подумав, что ещё через пару ухажёров Нэни у неё заноет шея.
Рет внезапно с силой пнул бочку, так, что по поверхности пошли круги, и громко сказал бранное слово. Аяна смутилась и отошла, косясь на него, и тут увидела вдалеке Тили.
– Эй! – крикнула она, размахивая руками, но Тили близоруко вглядывалась в неё, узнав по очертаниям, а потом знаками показала, что не подойдёт, и Аяна поняла, почему, как только увидела знакомый силуэт рядом с ней.
Коде, чьё имя означало «маленький ручей», был ровесником Тили, и так же, как и она, младшим ребёнком своих родителей. Он родился раньше срока и действительно долгое время вполне соответствовал своему имени. Тили впервые увидела его плачущим посреди общего двора: матери иногда приводили с собой детей, которых не с кем было оставить на время общих работ. Коде никогда ещё не оказывался среди такого количества незнакомых людей, поэтому ничего удивительного, что он вышел из комнаты, где работала его мать, растерялся и заблудился. Старшие дети уже были заняты несложной работой, и Тили, которой едва исполнилось пять, отвела малыша к колодцу.
Она умыла его чистым носовым платком, затем вручила половину своей лепёшки с мёдом, сунула в ручку маленькую деревянную лошадку с хвостом из разноцветных ниток и смешными чёрными глазками, твёрдо наказала никуда не уходить и пошла искать его мать. Поиски заняли не так много времени: та отыскалась в мастерской, где с остальными женщинами разминала на станках пучки власки. Пока Коде с недожёванной лепёшкой во рту выплакивал в колени матери свою обиду, Тили с некоторым удивлением поняла, что ей понравилось заботиться о нём.