Обе олем рассмеялись, потом Ати сказала, обращаясь к Ораи:
– Я же говорила, что эта девочка достаточно умна. Рет прекрасный парень, но этого для нашей страстной Нэни недостаточно. А вот Миир уравновесит её.
Ораи кивнула. Она помолчала, разгладила на коленях складки длинного кафтана своими пятнистыми пальцами с крупными суставами и аккуратными ногтями. Потом прямо посмотрела на Аяну.
– Милая, ты должна знать. Мы хотели, чтобы твоя мама стала следующей олем.
Аяна растерялась.
– Но как же ты, олем Ораи?
– Милая, мне уже восемьдесят лет. Кто знает, когда я покину этот мир. Если бы твоей маме не было так плохо, она бы уже этим летом стала олем. Конечно, её внук ещё не родился, но это неважно. Традиции – не закон, а лишь направление. Ати говорит, что то, чем болеет твоя мама, либо пройдёт к началу зимы, либо не пройдёт уже никогда. Мы надеемся на первое.
Ати кивнула, подтверждая слова подруги.
– Девочка моя, твоя мама была так близко к миру духов, что самые злые из них проникли в её голову и теперь не дают покоя её мыслям. – Ати помешивала длинной соломинкой своё молоко. – Она не видит ни в чем смысла, так как эти духи твердят в её голове, что она всё равно рано или поздно отправится к ним. Видишь ли, они отравляют её каждую минуту, и когда ей плохо, она боится, что это духи приступили к исполнению своих угроз. А когда хорошо, они просыпаются и начинают внушать ей, что это ненадолго. Что всё хорошее, что есть в её жизни, не имеет никакого значения, потому что в конце концов исчезнет вместе с ней. Когда она потеряла ребёнка восемь лет назад, она была ещё молода и смогла выгнать духов и своей головы. Теперь же она боится любить малыша, потому что, побывав на пороге туманной долины духов, люди часто начинают бояться любить кого-то. Я много раз говорила с ней. Теперь она либо научится мириться с тем, что говорят ей духи, либо сдастся, и её душа совсем погрузится в темноту.
Она замолчала, глядя, как по лицу Аяны катятся слёзы.
– Передавай маме привет. Я заеду, пока ты будешь на болотах. Хочу до первых холодов проведать всех, кого смогу. Мне, конечно, не восемьдесят, а всего-то семьдесят шесть, но кто знает, когда моим дням суждено закончиться.
– Милая, передай маме мои слова. Пусть знает, что я хочу видеть её нашей олем, – кивнула Аяне олем Ораи.
Аяна вежливо поклонилась и пошла забирать щенка. Асагни понравилась ему, он устроился у неё в ногах и грыз ножку станка. Аяна взглянула на то, что ткала девушка, подняла глаза и встретила её радостный, лучистый взгляд. На станке были закреплены нити, и ряды утка уже начинали складываться в мелкий рисунок шириной ровно в один па.