– Брось монетку с моста, – сказала Джин, когда Аяна привязывала Ташту к повозке Тара. – Это примета. На счастье.
Аяна закинула в повозку свою сумку и мешок, потом мешок Верделла. Она так и не развязывала тесёмки с тех пор, как в начале ноября его увели с постоялого двора. Кимат таращился на всё вокруг своими тёмными глазёнками, и Аяна целовала его макушку.
– Попрощайся с тётей Джин, – сказала она, когда та подошла в последний раз обнять её. Кимат беззубо улыбнулся, и глаза Джин снова наполнились слезами.
Повозка удалялась из города вдоль реки, двигаясь на запад, и в реке под мостом лежал маленький ржавый грош, а лепестки яблони падали и падали на серый сланец двора.
Тростниковую флейту к губам поднеси
И дыханием сладким наполни её.
Каждый звук будет нежно лишать меня сил,
Пока флейта у губ твоих тихо поёт.
Белых пальцев фарфор сладко манит меня,
Чёрных прядей завеса меня оттолкнёт,
Тростниковая флейта заплачет, звеня.
Отложи её, пусть в стороне отдохнёт.
Нежных губ твоих сладость хотел я вкусить
За непрочною ширмой бумажных дверей,
Но не смею об этом тебя попросить,
Лишь завидовать буду я флейте твоей.
– Там предпоследняя нота не рем, а мир. На тон выше.
Лиу перехватила читар.
– Я не могу больше. Мои пальцы болят.
– Мои тоже. Давай теперь я.
– Почему он не просыпается от нашего пения?
– Он привык.
Кимат сладко спал у неё за спиной, голова откинута, ротик приоткрыт. Аяна вывернула голову, насколько могла, чтобы посмотреть на его лицо.
Тростниковую флейту к губам поднеси
И дыханием сладким наполни её...
– Стой, стой, Аяна. Я больше не выдержу. Давай что-то другое. Или лучше просто помолчим.
Аяна осторожно отложила читар и легла на живот на полу повозки, стараясь не растревожить Кимата за спиной. Лиу нахмурилась.
– Аяна, так делать нельзя. Это не изящно.
– Нас никто не видит, Лиу. Я до сих пор наслаждаюсь тем, что снова могу лежать на животе. Раньше я не понимала, насколько мне это нравится. Ты тоже можешь лечь. Мы доберёмся до города только к вечеру.
– Всё равно. Ты привыкаешь к каким-то движениям и можешь случайно их повторить при ком-то.
Аяна вспомнила, как мама ругала Тамира за то, что он ковыряет в носу, и кивнула.
– Ты права. Но я ещё полежу. Лиу, а как ты попала к Лейсе?
– Мой дядя взял много денег в долг и вложился в какое-то торговое дело, которое прогорело. Отец дал ему денег с условием вернуть их, но дядя и их потерял. Когда пришли сборщики податей, у отца не было необходимой суммы, и он занял деньги в Тэно. Налог он заплатил, но долг отдать вовремя не смог. И тогда меня отправили к Лейсе. Всё, что я зарабатывала, уходило родителям. Но в прошлом месяце Тар сказал, что долг выплачен. Теперь я свободна, и буду посылать семье столько, сколько сама сочту нужным. Наконец-то распрощалась с этим вонючим Тэно.