– То есть, получается, необязательно... ну, ты понимаешь?..
Джин улыбнулась.
– Зачем ты интересуешься? Ты будешь служанкой. На южном берегу хорошие дома, там обеспеченные люди. Тебя не будут обижать или принуждать к чему-то. Ты едешь не в бордель, с которого начинался мой путь, а в дом радости. Те, кому нужно просто тело женщины, идут в порт. В дома радости ходят не за этим... не только за этим. Ты будешь служанкой, будешь просто радовать взор гостей. Что ты сделала, что Тар решил забрать тебя?
– Я сделала вот так, – сказала Аяна, заправляя волосы за ухо жестом Джин, и та покачала головой.
– Да, – сказала она. – Бывает же.
Вечером пришла Лейсе и забрала деньги в счёт оплаты услуг мальчика, который выводил Ташту, пока Аяна не могла ездить на нём.
– Лейсе, а где будет мой сын, пока я работаю? – спросила Аяна, укачивая Кимата в керио. – Я же не буду выходить к гостям вот так?
– Ты что, нет, конечно. В том доме много комнат, и есть девушки, которые по очереди присматривают за детьми. Ты думаешь, твой ребёнок будет там единственным?
– Лейсе, а что девушки делают, чтобы не... понести ребёнка?
– Зачем тебе это?
– Моя сестра и моя тётя знали травы. У нас пьют травы.
– У нас к девушкам ходит повитуха. Она следит за их здоровьем. Если требуется, она помогает девушкам, попавшим в неприятности. Есть снадобья, девушки их пьют, ну и... Правда, потом они какое-то время не могут работать. Если происходит так, что ребёнок всё-таки рождается, то его либо передают на воспитание в деревню, либо он остаётся с матерью, если у неё есть покровитель.
– Но мне не придётся отдавать Кимата?
– Ты едешь туда служанкой. Он не будет мешать тебе работать. Обычно дамы передают детей, если те отвлекают их от гостей.
– Сколько мне будут платить там?
– Это ты узнаешь на месте. Но не меньше четырёх в день. Еду и комнату тебе предоставит тётушка.
– А Ташта?
– Не могу ничего сказать. Это ты решишь на месте с тётушкой или управляющим.
Аяна ходила по комнате, через чистое прозрачное стекло глядя на двор. В их долине в марте ещё лежал снег, а тут, в Фадо, уже вовсю цвели яблони. Нежно-розовые лепестки летели с дерева наискосок мимо её окна и падали на серый сланец дорожки, на шарики вечнозелёных кустов. А почти год назад она лежала ничком на снегу обрыва, и серые паруса, сотканные её же руками, уносили её сердце в бескрайнее море.
– Я еду. Когда?
– Завтра.
Джин плакала, обнимая их с Лиу, и Ивэр, Гэла, Асэ и Паду желали им лёгкой дороги.
Сколько встреч и прощаний за один год. Всего один год. Казалось, что прошла целая жизнь.