На лай собак навстречу им с ближайшего двора вышла женщина. Она стояла в воротах, уперев руки в бока, и по всему было понятно, что она настроена решительно.
– Вы откуда тут такие? – крикнула она. – Что надо?
Верделл покосился на Аяну и пошёл вперёд.
– Мы мирные путники, кира. Добра тебе. Мы ищем, где бы поесть. Не подскажешь, где тут таверна или трактир?
– Нет у нас трактира. Ты ослеп, что ли? Кто трактир держит в такой глуши? Езжайте в город, там и харчуйтесь, – сварливо сказала женщина. – Вы откуда тут?
– Мы прибыли издалека. Я Аяна, а это мой муж, Верделл. Мы долго шли и питались только дичью. Не найдётся ли у вас зерна и овощей? Мы с радостью поработаем у вас за еду.
– У нас рук хватает, – поморщилась женщина. – Поищите в других дворах.
Она развернулась и ушла в дом, а Верделл уставился на Аяну.
– Какой я тебе муж? – возмущённо спросил он. – Ты чего плетёшь, кирья?
– Верделл, тихо. Я сказала на всякий случай. Мало ли что могут подумать. Вдруг у них тут такой же обычай, что и у вас? Или ещё похуже. Я сначала думала сказать, что ты мой брат, но вовремя прикусила язык. Слишком уж мы непохожи.
– Могла бы сказать, что двоюродный.
– Не успела придумать. Пойдём в другие дворы.
В двух дворах на них посмотрели так же подозрительно, но в следующем им повезло.
– Заходите, заходите, – махнула им молодая женщина в сером платье и тёмном переднике. – Вы издалека? У вас странное платье.
– Да, мы издалека, – вежливо кивнула Аяна. – Я Аяна, это мой муж Верделл. Так что за работа?
– Я Леста. Там дрова. Уважаемый, наруби, пожалуйста. Мой муж вывихнул руку, когда пытался усмирить бычка. Он пастух. Теперь он ходит с повязкой, а дрова рубить не может.
– Хорошо. Сколько? – спросил Верделл.
– Сколько сможешь.
– Я могу тоже помочь по дому, – сказала Аяна. – Может, надо что?
– Нет, с остальным я справляюсь. Пойдём в дом.
Она открыла дверь, приглашая Аяну внутрь. Та переступила через порог в сумрачную прохладу чужого жилища, незаметно осматриваясь, вбирая необычные, новые запахи этого дома, небольшого, темноватого, с маленькими окошками.
Широкая кирпичная печь , белёная, внушительная на вид, занимала всё пространство в одном из углов, и устроенные на ней лежанки производили впечатление обжитых и уютных. Бесчисленные туески из бирсы, корзинки, глиняные ёмкости толпились на полках вдоль стен, а дверь в соседнюю комнату скрывал яркий коврик, сотканный, по-видимому, из тряпиц, оставшихся от старой крашеной одежды. В резной деревянной люльке, подвешенной к потолку у печи, возился и кряхтел младенец.
– У вас уютно, – улыбнулась Аяна. – Такая большая печь. У нас печи поменьше.