– Тебе это обойдётся дороже, чем ехать с нами. Ну ладно. Дело твоё.
Аяна снова вышла на улицу.
– Подойти сюда, пожалуйста, – окликнула она мальчика, который сидел у конюшни.
Тот, недоверчиво косясь на её волосы, бочком подошёл, готовый в любой момент сбежать. Аяна вздохнула и сунула ему грош.
– Что изволит кирья? – заулыбался он, выпрямляясь. – Вывести коня?
– Нет. У меня очень важная просьба. И за выполнение ты получишь хорошую награду.
– Какая просьба? – подозрительно спросил он.
– Мне нужно найти женщину по имени Иллира, которая торгует хлебом в лавке мужчины по имени Озеф. У них всегда свежий хлеб и свежие сплетни. Это всё, что мне известно.
– Мудрёное дело. Ты знаешь, сколько здесь народу-то?
– Так а ты знаешь, награда-то какая? – спросила Аяна, подражая его тону.
– Какая?
– Пол-серебра тому, кто найдёт. И четверть тому, кто найдёт такого человека.
– Никуда не уходи! – крикнул мальчишка и убежал так быстро, что из щелей между брусчаткой под его босыми ногами взвилась мелкая пыль и прошлогодние полуистлевшие летучие семена каких-то растений.
Аяна проследила за ним глазами. Мальчишки! Интересно, как там близнецы и Сэл? А Ансе? Ему уже десять...
Она вернулась в комнату и достала из сумки рисунок брата. Портрет Конды истрепался по краям и линиям сгиба. Линии смазались. Раньше она трогала его пальцами, но теперь боялась даже дышать.
– Ну что, ищут? – спросил Айол.
– Да.
Аяна смотрела на рисунок, и ей хотелось плакать. Она смотрела так долго, что, отведя глаза, видела теперь везде его лицо: на стене, на полу, на фоне окна и даже на собственных закрытых веках. Тогда она сложила лист и осторожно сунула в сумку, расположив около плоской стороны, которую носила ближе к телу.
– И что, мне теперь просто сидеть и ждать? – спросила она.
– Ну, если хочешь, можешь сходить с нами на площадь и спеть. Правда, денег много не будет. Утро на дворе, народа нет.
Кимат проснулся. Она сходила вниз и купила ему каши и варёное яйцо, а заодно ужаснулась тому, что с неё запросили семь медных за воду для купания.
День прошёл в бесплодном ожидании, а после обеда она наконец помыла голову. Ондео снова превратилась в Аяну, а рубашки и штаны, постиранные в оставшейся воде, приобрели еле заметный приятный свежий оттенок.
Вечером она взяла Кимата в керио и спустилась вниз. Она вывела Ташту и погоняла его по двору, потом потренировала его ложиться и вставать.
– Эй, кира, ты не видела тут ондео? – спросил какой-то мальчишка, вбегая во двор.
– Я ондео, – отозвалась Аяна, резко разворачиваясь и загораясь внезапной надеждой.