– И где...
– Я скажу Аплайе, когда она отправит ткани в обувную лавку. Тебе пришлют обувь, когда привезут кирье наряды на примерку. Встань сюда.
Катьонте положила на пол перед Аяной лист бумаги, и та скинула туфлю и поставила босую ногу на него. Катьонте ловко обвела контуры ноги грифелем и сделала пометку на листе.
– И это всё? – с подозрением спросила Аяна. – А другие мерки?
– Тебе не будут шить обувь. Тебе привезут то, что подходит под твой размер, – хихикнула катьонте.
Аяна неуверенно кивнула, быстро накинула кафтан и застегнула все застёжки, оправила манжеты и поспешила к Гелиэр.
Та сидела, спокойно допивая ачте, и посматривала в сторону девушки, которая стояла со своей капойо, разглядывая и трогая рулоны тканей, а рядом не умолкая щебетала Аплайя.
– Я готова ехать, – сказала Гелиэр, отставляя чашку. – Пойдём.
Аплайя поклонилась им, оторвавшись от новоприбывших, и Гелиэр встала, вздохнув.
– Теперь домой, – сказала она. – Я устала.
– Кирья, а как же духи? – спросила Аяна. – Мы не поедем?
– Да. Можем заехать, если ты хочешь. – Голос Гелиэр был сухим и бесцветным, как трава на берегу Фно, умытая туманами и первыми заморозками. – Илойте, ты знаешь, где здесь лавка галантерейщика?
– Прости, кирья. Сейчас узнаю, – сказал он, помогая Гелиэр подняться в экипаж. – Одну минуту.
Аяна села рядом со своей кирьей. Та притихла, разглядывая узоры на подоле.
– Я узнал. Прикажешь ехать, кирья?
– Да.
Илойте причмокнул, и вороная кобылка тронулась, увлекая мягко покачивающийся экипаж в поток верховых, повозок, экипажей и телег. Капойо кирьи Эрке Гелиэр сидела рядом со своей госпожой, и лёгкая коляска везла их по улицам красивого, шумного города, который был пока чужим для них обеих.
– Ишке, Ишке!
Кот сидел на площадке лестницы у распахнутой створки и не мигая смотрел на Аяну.
– Почему ты боишься меня? – Аяна умоляюще подняла брови. – Я не обижу тебя! На, смотри!
Кусочек сырой курицы не настолько прельстил Ишке, чтобы заставить его подойти поближе, но явно заинтересовал. Аяна встала на колени на кровати, высунулась в окно и оставила кусочек в миске. Кот осторожно отошёл в сторону, но, как только Аяна села обратно к изножью, опасливо вернулся к миске и съел угощение, посматривая вниз, в комнату.
Кимат спал. Аяна будила его иногда, уезжая, но Иллира сказала, что он после такого плохо засыпает днём, и Аяна перестала тискать его по утрам. Она осторожно поцеловала его и поправила тонкое одеяло, потом с грустью посмотрела на сына и вышла к Иллире на кухню.
– Завтра у тебя выходной. Погуляешь с ним, – сказала та, увидев тоскливое лицо Аяны. – Ты всё-таки с утра взяла или вечером?