Пока я лежал в больнице, мне ни разу в голову не пришло, что то, как легко меня отыскали родители, может быть странным. А теперь это казалось очевидным: кто-то им настучал. И единственным человеком, который лично видел мою маму, была Лайк.
Время до концерта тянулось медленно. Я с трудом мог думать об учёбе. День «икс» я распланировал от и до: во сколько отправлюсь, где припаркуюсь, как протиснусь поближе к сцене. Единственное, что я не придумал, это то, что я буду делать дальше: наблюдать со стороны и пытаться угадать, кто заменил меня или брошусь на сцену и устрою скандал. Мне не нравился ни один из вариантов, но до самого концерта я так ничего другого и не придумал.
Клуб находился в Нижнем Манхеттене и снаружи выглядел точь-в-точь бакалейная лавка. Я оставил машину в паре кварталов, а остальное пространство преодолел медленным шагом, оттягивая волнующий момент.
Будешь ли ты рад увидеть меня, несмотря на то, что я ушёл из группы и так ни разу тебе и не позвонил? Увижу ли я вообще тебя? А ты — меня?
Всё то время, которое я так тщательно распланировав, оставил на то, чтобы прибыть в клуб заранее, я потратил на петляющую прогулку в окрестностях.
Когда я вошёл в тёмное и озаряемое лучами светомузыки помещение, концерт уже начался. Народу было много, но не так, чтобы не протолкнуться, поэтому к сцене я добрался без труда. Ребята выглядели так же, как и на том фото, где я обнаружил кого-то вместо себя: у всех грим, одежда в серо-чёрных тонах. Теперь тенью короля казалась вся группа.
Я пригляделся к человеку, занявшему моё место. Грация кошки и одновременно резкие и уверенные движения, стянутые в пучок чёрные волосы, костлявая и угловатая фигура. Когда новый вокалист запел, у меня мурашки пробежали по спине. Этот голос… слишком низкий для такой хрупкой внешности, чуть сиплый и при этом перетекающий в по-мальчишески высокие интонации. Не узнать тебя было невозможно. Но вот когда ты так выучился петь?
Все песни были мне знакомы, все их я пел вместе с тобой, синхронно раскрывая и смыкая губы. Я ждал перерыв между песнями, но его не было, одна песня сменяла другую, словно единая история длиной в сорок минут.
Ближе всего я видел Росса, но он в упор не смотрел в мою сторону. Я переместился к другому краю сцены под недовольное ворчание публики, туда, где за клавишными стояла Лайк, но и она ни разу не подняла глаз. Ты же носился по сцене так шустро, что казался бесплотным тёмным пятном.
Из зала наши песни звучали по-другому, а может, всё дело было в вокалисте. Я попал на концерт настоящей рок-группы, чья музыка если ещё не покорила весь мир, то только потому, что существовала слишком мало времени. С каждой сыгранной нотой, с каждым тактом и каждым спетым тобой звуком, я всё более и более уверялся в том, что никогда бы не сделал с группой то же, что сделал ты. Потому что ты был создан для сцены, ты жил ей, ты растворялся в ней, а я всегда был лишь жалким подобием музыканта и твоей тенью.